Деникин неприлично стоял прямо за спиной у значимой в городе особы, бесстрастно разглядывая то, что обыкновенно бывало скрыто от глаз.
Миллер сильно нервничал, не имея на то никаких явных причин.
- По какому праву вы, судари, смеете задавать мне столь личные вопросы?
- Позвольте, Александр Стефанович, внести ясность, и поведать о резонах нашего, столь неуместного, на ваш взгляд, интереса... Как вам наверняка известно, в городе, помимо исчезновения вашей дочери, произошла череда и иных неприятных событий, - взяв наивысшие из доступных ему тонов любезности и благодушия, увещевал Ершов. - Люди из общества похищены, убиты! И никому не ведомо, что еще может произойти в дальнейшем, покуда те негодяи, что свершили преступления, не пойманы. Наш долг - избавить город от угрозы и восстановить справедливость во имя тех, кому уже никто не в силах помочь. Долг же любого чтящего законность горожанина - оказать в этом деле помощь нам... и себе!
- Долг?! О каком долге вы говорите? Я пришел к вам сам! Это моя дочь исчезла! Как вы заметили - похищена! И до сей поры она еще не просто не отыскана. У меня и вовсе сложилось впечатление, что ее вопросом полиция не достаточно озабочена.
- Вы заблуждаетесь, Александр Стефанович. Возможно, я выразился чересчур резко. На деле я хочу сказать...
- Нет, это я хочу сказать! Теперь, после ваших слов, я наконец понял, куда вы ведете! Неужели вы полагаете, что я каким-то образом могу быть причастен к пропаже своей собственной дочери?!
Нет, ровно до этого момента полицейские так не полагали. Однако новой пищи для предположений и без того имелось в избытке.
Деникин сделал большое усилие, чтобы удержать рот закрытым. В разговоре с Миллером помощник полицмейстера не принимал прямого участия. Досадно было осознавать, но увы: в столь щепетильном вопросе ремесленничий сын Ершов мог продвинуться куда дальше, чем если бы за дело взялся сам Деникин, и при том не создав инцидента.
Двигаться следовало осторожно. Хрупкий, чувствительный городской архитектор - не каторжная нянька. Щипцы тут заказаны, хотя - без малейшего сомнения - здесь бы они проявили себя если не более, то уж точно и не менее плодотворно. Увы, несмотря на то, что Миллер явно что-то скрывал, убедить его раскрыться пока что допускалось только лаской да уговорами, как малое дитя.
- Что вы, Александр Стефанович! И в мыслях не имел! Однако мы полагаем, что ваши ответы и впрямь могли бы некоторым образом пролить свет на исчезновение барышни Миллер.
