- Но как так вышло?
- Меня ударила ножом одна из женщин...
- За что? - громко изумился доктор.
За занавеску просунулась голова девочки.
- Что «за что»?
- Брысь!
Ребенок послушался.
- Все вышло совсем не так, как вы, возможно, предположили из моего ответа. Поверьте: произошла чистая случайность...
***
- Ничего не понимаю! - возмутился вслух Романов, отбросив новую кипу бумаг. - Мошенник Вагнер со своими помощниками расхитил казенные деньги на строительство железнодорожной ветки... С тем, чтобы в будущем тайно отдать их церкви отца Георгия?!
Неказистое здание полицейской управы день и ночь окружала оживленная публика. Точь в точь, как в пору рождественских елок у Общественного собрания. Ожидание походило на праздничное и настроем: из толпы то и дело слышался смех.
Город на время забыл обо всех тревогах, обратив свое внимание на совершенно исключительное, прежде никогда не виданное событие, которое должно было вот-вот свершиться.
Василию Софийскому, сыну самого генерал-губернатора, предстояла казнь через повешение.
Пожалуй, не то что в городе, но и во всем обширном краю такая участь доселе не постигала еще ни одну из сколько-нибудь значимых персон. Пропускать такое зрелище никак не гоже. Однако о том, когда именно состоится казнь, пока не сообщалось. Вот и пришлось горожанам собраться заранее и не расходиться даже на ночь, сгорая на жгучем морозе от нетерпеливого любопытства.
Слыша громкие обрывки разговоров, доносившихся с улицы, Деникин отмечал, что уважение к его превосходительству росло в толпе с каждой секундой, рискуя переродиться в обожествление. Те же самые горожане, что обыкновенно не скупились на недоброе ехидное слово, теперь в голос славили премногие достоинства управителя.
Уже совсем скоро чаяниям ожидающих предстояло воплотиться.
Петр, ординарец Софийского, стороживший Василия, вышел на двор. Гул в толпе тотчас же стих.
- Казнь будет нынче после полудня!
Послышались одобрительные выкрики.
- А сам-то придет, Петро? - пробасил кто-то из ждущих.
- Не ведаю. Уж как решит.
- Вот бы славно вышло!
Деникин с неодобрением смотрел на происходившее, прижавшись спиной к стене конюшни. Помещение уже освободили - лошадей вывели на двор. Расчистили, насколько возможно. Привязали к потолочной балке прочную веревку, свив на конце петлю, под ней разместили пустую бочку. Любопытно, кто все же решится выбить ее из-под ног арестанта? Договоренности по этому поводу в управе пока не достигли.
