- Аааа!
- Ну все, теперь забинтуем, и можете идти домой. Касторку не пейте! Проку в том чуть. Если станет болеть, то примите лауданум, что я вам дал. Отпустит.
Визитер горячо поблагодарил за помощь, и, судя по скрипу половиц, вышел за порог.
- Как вы, Александр Степаныч? Вижу, очнулись? - Черноконь подошел к койке, на которой лежал Миллер.
- Да, - с трудом шепнул он. Боль стала тише, но голову как будто одурманили.
- Это хорошо. Завтра, думаю, вам станет совсем худо, ну а затем, полагаю, вы двинетесь на поправку.
- Что с моей рукой?
- То, что я вам и говорил. Стремитесь сейчас не сильно о ней думать - это вам повредит.
Миллер внезапно ощутил сосущую пустоту.
- А... мое кольцо?
- Вот оно, - Черноконь указал на тумбочку. - Я его снял, так вас и дожидается.
- Что же со мной будет?
- Ничего особо плохого. Малость придется попривыкнуть, но, надеюсь, выше зараза не разойдется. Вы же - большой удачник! Ведь вы - левша? Я сразу так и понял. Должно быть, вы легко сможете вернуться к своему занятию...
Миллер тихо заплакал.
- Поверьте, я не стал бы давать таких обещаний напрасно. Например, тому учителю, что лечится у полицейского фельдшера. Бог ведает, что с ним станет! Не произведя вовремя ампутацию, этот душегубец едва не сгубил его жизнь. Мыслимое ли дело: отморожения - да спиртом?
- Это мне за грехи...
- Думается мне, иные в городе грешат куда более вашего. И ничего им не делается: все целы да невредимы. Эх, злая судьба... Но все могло выйти и куда хуже! Так, давайте-ка я дам вам морфию - а наутро вы мне непременно расскажете, как вас так угораздило.
***
- Лиза, просто скажи мне, где ты его спрятала. Отказываться совершенно нелепо: я все знаю.
Вернувшись с похорон на взводе, Романов все никак не мог прийти в спокойное расположение.
Сперва он пытался работать - но дело не шло. К тому совсем не располагала домашняя обстановка. Контора же из-за нынешнего городского события не работала.
По дому который день метались незримые молнии. Но нынче в воздухе ощущалась и вовсе неизъяснимо тягостная духота. И на исходе дня гром грянул, помимо воли Романова.
Инженер вовсе не планировал начинать эту беседу - тем более, не сегодня. Но после очередной тирады Елизаветы, в которой она не менее часа кряду выражала уверенность, что малыш похищен, его рот раскрылся сам собой и выпустил те слова, от которых ходу назад уже не имелось.
- О чем ты говоришь? - Елизавета попробовала принять обиженный вид, но глаза, ставшие совсем безумными, выдавали ее с лихвой.
