Вика Прохорова проявила живой интерес к затее Освальда и очень скоро стала его правой рукой. Отчасти готовка помогла ей снова ощутить себя нужной кому-то, отчасти помогла отвлечься от тяжелых мыслей о погибших родителях. Освальд же привязался к девушке, стал воспринимать ее, как родную дочь.
Арчибальд же сразу после переезда рвался действовать. Из документов Платона Прохорова они узнали, что шкатулку тот получил от некоего Линя Ганга, китайца, которого встретил в Тибете. Арчибальд требовал ехать в Китай, Германию, искать разгадку тайны шкатулки, Эмберха. Но когда Джеймс строго поговорил с ним, объяснил, что предпринимать какие-то действия теперь опасно, нужно выждать хотя бы несколько месяцев, Недвед сделался пассивным. Он днями просиживал в арендуемой у крестьян комнате, когда же Сквайр, когда же появилась харчевня и к ней сделали пристройку, в которой располагались жилые помещения, сидел там. Безразличие охватило его: ничего не хотелось делать, интерес к жизни пропал, слово, данное отцу, перестало для него что-либо значить. Джеймс и Освальд отчего-то избегали общения с ним, видели, как ему тяжело, но не способа помочь не находили.
Из болота, в котором он очутился, его вытащила Наташа. Он сам как-то проведал ее, увидел, что та пребывает в глубокой апатии, заговорил с ней. В самом начале ощущал какую-то неловкость, чувствовал, что разговор получается не естественным, в тягость им обоим. Но слово за слово и неожиданно для самих себя они рассмеялись. Две страждущие души, уверенный, что в мире нет никого, кто бы их мог понять, отыскали друг друга - о большем они и мечтать не смели.
Они быстро сдружились, стали проводить много времени вместе. Местные раскопки их привлекли, они заинтересовались историей Империи Инков, Арчибальд даже заказал несколько книжек по этой теме из Англии на имя Наташи. Каждый раз, когда сюда приезжали английские или американские ученые, молодые люди расспрашивали их о находках, которые археологи уже сделали в Наска, что еще рассчитывали обнаружить.
По этой причине Арчибальд и Наташа были единственными из их компании, кто толком так и не освоил испанский. Освальд и Вика уже к середине тридцать шестого могли сносно общаться, Джеймс освоил язык еще быстрее, а Наташе и Арчибальду хватало общения друг с другом.
Удивительно, но они не надоедали друг другу и в деревне их давным-давно стали воспринимать как мужа и жену. Это отчего-то злило Наташу, и забавляло Арчибальда, но отрицать того, что они привязались, друг другу парочка не могла.
