- Мама! - закричала девочка, вылетев наружу, не чувствуя холода ночи, успевшего проникнуть под тонкую неплотную одежду.
Возглавлявший процессию Тарквиний замер, увидел дочку. Брови его сдвинулись еще ближе к переносице, глаза, казалось, вывалятся из глазниц.
- Как ты посмела! - заорал он. В крике этом не было того скрытого дружелюбия, с которым отец всегда ее ругал. Терция очень тонко чувствовала душевный настрой человека по тону его голоса, потому тут же замерла на месте, поняла, что отец и не думал с ней шутить - он вправду в бешенстве. - Я тебе покажу, как лезть не в свое дело! - Тарквиний повернулся, и хотел было пойти за Терцией, но потом видимо передумал. За это короткое мгновение все внутри девочки сжалось в крохотный комок.
- Немедленно возвращайся в кубикулу! И не попадайся мне на глаза до завтрашнего утра! - закричал Тарквиний.
Лукреция заметила дочь, глаза ее наполнились слезами, она истошно закричала и неожиданно для рабов рванула вперед. Запястья женщины выскользнули из кулаков амбалов, она проскользнула между ними, обогнула сенатора, подбежала к дочери.
- Ах Терция! - она обняла девочку, прижала ее к себе изо всех сил, которые у нее остались. - Главное не верь им, Терция, ты мне дорога. Не верь и не слушай их, - зашептала мать на ухо дочери.
Тарквиний рявкнул на рабов, те мигом оказались возле Лукреции, попытались оттянуть ее от девочки, но мать стала кричать, сопротивляться, кусаться. Тарквиний что-то произнес, тогда раб, что поменьше, с силой ударил женщину кулаком в затылок. Лукреция мигом обмякла, Терция не выдержала тяжести тела матери, коленки девочки подогнулись, она едва не упала, но рабы успели оттащить Лукрецию.
Терция громко заплакала.
- Унесите ее поскорее, - скомандовал Тарквиний, подошел к дочке. - Успокойся, - скомандовал он ей. - Не время лить слезы, Терция. Твоя мать заслужила свою участь, и пускай это послужит тебе уроком. Женщина должна быть верна своему мужу - всегда помни это правило, в нем скрыта вся мудрость мира, - патетично завершил Тарквиний. - А теперь иди спать!
Ошеломленная девочка никак не могла прийти в себя.
- Иди спать! - приказал Тарквиний. Вся злоба отца словно бы вырвалась наружу, Терция испугалась, что он бросится на нее, станет душить или отдаст ее в руки рабам, что еще хуже. За что же отец так наказывал маму?!
Разумнее было подчиниться требованиям сенатора, девочка встала и пошла обратно в особняк, стараясь ни о чем не думать, ничего не вспоминать. Возникающие в голове образы, связанные с матерью, отдавали болью в сердце. Воспоминания о тех моментах, когда она вместе с мамой гуляла по рынку, когда Лукреция объясняла, почему одну вещь можно считать хорошей, другую плохой. Неужели отец не соврал, неужели рабы и вправду уведут маму туда, откуда никогда не возвращаются?
