Гамилькар лежал на спине. На груди его расползлось огромное пятно крови причудливой формы, в центре которого зияло черное отверстие. На лице вождя пунийцев сохранился отпечаток сосредоточенности. Мускулы лица, обычно разглаживающиеся со смертью, у Гамилькара остались напряжены, словно он был погружен в тяжелые думы даже теперь.
Ганнибал подошел к отцу, взял его ладонь, крепко сжал ее. Повернул свою руку, посмотрел на зарубцевавшийся ожог на запястье - напоминание о клятве, данной еще в Карфагене. Ладонью накрыл рану отца.
Погиб достойнейший муж, скорбит весь Карфаген.
Но не горе, не скорбь охватили Ганнибала. Ярость, застилавшая ему глаза в тот момент, когда он узнал о смерти Гамилькара, вспыхнула с новой силой. Барка опустился на колено, склонил голову.
- Я отомщу за тебя, отец. Я исполню клятву - Рим никогда не забудет род Баркидов! - торжественно произнес Ганнибал. Он без труда унял бушевавшие внутри эмоции, встал. Лицо его сделалось непроницаемым и холодным, словно барельеф, вырезанный в граните. - Прощай, отец. Я не забуду того, чему ты меня учил.
Ганнибал оставил тело отца, вышел наружу.
Газдрубал стоял неподалеку, терпеливо дожидался. Увидев Ганнибала, подошел к нему.
- Он был героем, в твердости духа и следовании долгу не уступавший богам. Я скорблю о нем, - произнес Газдрубал.
Ганнибал кивнул в знак благодарности.
- Иберы должны поплатиться, - сказал Барка. - Я считаю, что необходимо подготовиться к новым походам на их земли. Мы должны занять весь полуостров.
- Обсудим это позже Ганнибал. Сейчас не время, - сказал Газдрубал. Он ожидал, что молодой Барка вспылит, ответит дерзостью, но Ганнибал кивнул.
- Я поделился своим мнением, теперь ты управляешь армией. Я твой преданный слуга, - сказал Ганнибал.
"Врет или говорит искренне?" - подумал Газдрубал, пытаясь разгадать мысли своего шурина. Он знал мальчишку с раннего детства, видел в нем продолжателя дела Гамилькара, но никак не мог разобраться в этом непростом человеке. Ганнибал с юного возраста при армии, во всем следовал за своим отцом, подражал ему, беспрекословно выполнял приказы. Возможно, Карфаген нуждался именно в таком вожде, не требовавшем ничего для себя, но готовым пожертвовать всем ради исполнения долга. Казалось, Ганнибалу не свойственны никакие человеческие страсти, он холоден, спокоен, умен и хитер. Но может ли обладать всеми этими качествами семнадцатилетний мальчишка? Если это действительно так, если Ганнибал не прятал под личиной беспрекословного исполнителя расчетливого честолюбца, римлянам придется забыть о спокойной жизни до тех пор, пока Барка не погибнет.
