Коллатин вышел из кабинета и, как и ожидал, увидел Терцию, которая стояла в стороне, неподалеку. Тарквиний улыбнулся. Но тут же сурово нахмурился, для виду. Нельзя поощрять подобное поведение девочки. Она должна знать свое место в семье.
- Что ты здесь делаешь? - строго спросил Тарквиний. Терция тут же опустила голову, спрятала глаза.
- Я хотела у тебя спросить, ждала, когда ты выйдешь, - ответила она.
Тарквиний крепко сжал ключ в правой руке. Удивительно, но страха он не испытал, лишь легкое волнение.
- Спрашивай, - разрешил Коллатин.
- Точнее рассказать, - поправила сама себя девочка. - Где я достала шкатулку.
Стыд. Значит, соврала, когда сказала, что шкатулку подарил грек.
- Ты же рассказала мне. Или позволила себе соврать отцу семейства? - теперь Коллатин по-настоящему разозлился.
- Нет, я не врала, - девочка подняла голову, широко открыла большие детские глаза. - Не все сказала. Грек меня напугал, говорил как-то страшно, а когда отдал шкатулку, упал и не двигался. Я убежала.
- Вот как, - Тарквиний задумался. Надо разузнать, что произошло с этим Парменидом. Но главное - выяснить, любой ценой выяснить, как шкатулка и ключ оказались у него в руках. Сделать это нужно прямо сейчас, чем скорее, тем лучше. - Это все, что ты хотела сказать?
Терция кивнула.
- Что же, хорошо, иди, - Тарквиний направился было в сторону кабинета, правую руку сжал в кулак и поднес к губам, прокручивая в голове дальнейшую последовательность действий. В этот момент ключ в ладони словно бы вспыхнул, заставив Тарквиния отбросить его в сторону.
Всего за мгновение до того, как Тарквиний разжал кулак, он испытал стыд, страх, истома, тоска, возбуждение, азарт, радость. Что это было?
Сенатор оглянулся - в дом вошла раскрасневшаяся Лукреция. Тарквиний нахмурился, подозрения, давно зародившиеся в его душе, получили серьезное подтверждение. Начать расспрашивать сейчас или поймать с поличным в будущем? Расчетливый Коллатин быстро утихомирил разбушевавшихся внутри него демонов, успокоился. Сначала шкатулка, с личной жизнью можно будет разобраться потом.
...
229 г. до н.э. Испания.
Виртуозно оседлав жеребца, Ганнибал сильно ударил его по бокам, погнал вперед. Пунийские солдаты возвращались после сражения с иберами. Ходили слухи, что его отец получил смертельное ранение.
Ярость застилала глаза Барки, он не видел куда едет, просто неустанно колотил лошадь по бокам, мысленно возвращался к образу отца. Гамилькар не мог умереть, он должен был повести войска в Рим, захватить город, предать Республику огню. Сколько раз отец рассказывал Ганнибалу о том, как надо вести войну с римлянами.
