на травы
поляны
(Пусть сыплются искры!),
от радости пьяный
И тихий, как нива,
Он встал
Перед Анной.
(Где-то крикнула сонная птица в ветвях.)
В пурпурной оправе,
В умирающей славе
Дня —
Темноты приближенье.
Наклонили кувшин
И разлили вокруг
Тишину.
Догоняет мгновенье
мгновенье,
И волна
догоняет волну.
Словно ирис, в воде отраженный,
Лик ее, над ручьем наклоненный;
Но едва гладь волны величавой
Тронет ветер рукою шершавой —
И тотчас же цветок исказится,
Поплывет, задрожит, раздробится,
Не цветок — а змея водяная!
Так и Анна — вдруг стала другая…
Исказилось гримасою страха
Все лицо ее, брови вспорхнули,
Бледный рот задрожал на мгновенье,
Но зрачки ее дико блеснули,
И Андрей в них прочел отвращенье!
Отвращенье…
И в ту же минуту,
Приподняв свое платье, как будто
Опасаясь запачкаться, Анна
Отскочила, как кошка…
взглянула
И стрелою помчалась налево,
В чащу леса, крича беспрестанно:
«Ах, сударыня! Где же вы? Где вы?
Мне грозит хулиган… оборванец…
Невоспитанный грязный мальчишка!»
И над лесом, как яркая вспышка,
Крик ее приподнялся и замер…
Повторили деревья:
грязный…
Прошептала вода:
мальчишка…
Ветер громко сказал:
оборванец…
А эхо
Разыгралось над лесом,
Разорвало над лесом
Тишину, как завесу,
Повторяя
Со смехом:
Хуу-лига-ан!.. Хуу-лига-ан!.. Хуу-лига-ан!..
Ууу-аа… Ууу-ааа… ааа…
Крик
еще
падал
в волны,
Шелестел
еще
в сонных
листьях,
Но вот
в пустоте
грянул
выстрел…
Вздрогнул
лес
и поник
безмолвно.
Шепчет лес…
Дышет лес…
Грянул выстрел,
другой
и третий,
И протяжно четвертый ответил…
Дышит лес,
Пахнет лес…
И видит Андрей — сквозь тростник, напролом,
Склоняясь к воды изголовью,
Бежит человек с побледневшим лицом
И весь обливается кровью.
И падает с шумом ничком на песок,
От боли теряя сознанье,
А лес уж проснулся от топота ног,
Сбегаются молча крестьяне.
И вот подошли и столпились вокруг,
На землю мешки побросали,
Нагнулись и вынули камень из рук
И тряпкою лоб обвязали.
Смочили водой окровавленный рот,
Потом приподняли за плечи
И вот на руках понесли его вброд
К померкнувшей чаще навстречу.
Замер ветер за рощей туманной,
Еле слышно бормочет ручей,
Неподвижный, глухой, деревянный
Цепенеет в осоке Андрей.
Жжет ступни серый сумрак песка,
Никнут травы к земле поминутно,
Вьется вечер, как дым чубука,
Дремлют бабочки, пчелы и трутни.
Все молчит. Лишь звучит у виска
Комара однозвучная лютня.
И почудилось вдруг Андрею,
Что на теле кора вырастает,
И сучки, и ветки над нею,
Сердце делят его на две части,
А из сердца кровь вытекает,
Опьяняет, как ветер вешний,
И бежит по сучкам так сладко
И шурша протекает к пяткам…
