Когда сознание к нему вернулось, заколотил кашель. Хаки перхал, проламывая внезапную перегородку в гортани. Несуществующую перегородку. Которая возникает после удара по горлу...
Крепкие парни! Правильно угадал Хаки. Профессионалы! После винтокрыла очухаться, сориентироваться и достать?! И еще как достать! Кто же это? Безвольный вроде в дальнем углу валялся — не мог он достать. Да любой из остальных мог достать. Теперь, когда цирк с бритвами, бутылками, мячиками кончился, они стояли все четверо, и руки у них болтались, как тростниковая занавеска. И каждый был в блоке. Так... Значит, просто брали на испуг. У Хаки отлегло...
Но прокашляв перегородку в гортани, он оценил, что отлегло рановато. Сам-то он, Хаки, был аккуратно и плотно втиснут в угол, и ноги его задраны выше головы. Не оттолкнуться. А если бы и оттолкнуться, если бы найти точку и оттолкнуться, то... Против четырех винтокрылов — один?! Первый раунд он выиграл, да. Но они не знали, что Хаки отбарабанил свое в Корпусе Умиротворения на Плато. Теперь же — начеку. И подогретые.
Хотя они уже ввалились подогретые. И заорали, что, хозяин, четыре двойных, что Док хорошо бежит, что Док даст сто очков вперед Милашке, что Милашка уже выдохся и просто-напросто не добежит. Что вся Милашкина команда в подметки не годится команде Дока, что жирные коты Милашке не помогут, что у Дока коты пожирнее, что, хозяин, еще четыре двойных и один для себя, что за победу
Дока надо выпить, что нельзя не выпить за победу Дока. Что еще не первый вторник после первого понедельника, но уже ноябрь. Что Док, можно сказать, добежал, а Милашка все еще бежит, но плохо бежит, и шансов у Милашки никаких, что за это тоже надо выпить, что нельзя не выпить за провал Милашки?
Только они не такие подогретые были, как хотели казаться. И Хаки, не любивший, чтобы его держали за идиота, прикинулся идиотом и спросил:
— А что, парни, стипль-чез — штука коварная. Попадет ваш стиплер копытом в ямку, и ну — как вашего Дока Милашка и обойдет?
Хотя он не был идиотом. И знал, что Док и Милашка — не мерин с кобылой, а кандидат и кандидат. И бега — выборы. И финиш, до которого оба бегут, — этот самый первый вторник после первого понедельника ноября. И повелось так в их благословенной стране давно, с самого начала, триста лет уже.
И Хаки был далек от политики. Была у него мечта — скопить монет и открыть свое дело. И он сам ее, мечту, осуществил. Без всякой политики. Без Дока. Без Милашки. И хотя ему исполнилось сегодня сорок, то есть получил он право голоса, — его это не щекотало. Он бы вообще из-за стойки не шелохнулся, если бы не Закон. Который ввели еще до его, Хаки, появления на свет. Лет полста назад. Когда в первый вторник после первого понедельника ноября вообще никто не пришел голосовать. Начхать было добрым гражданам, кто на них верхом сядет. Что тот, что другой. Вот тогда и Закон провели — избиратель обязан отдать свой голос либо за одного, либо за другого. Иначе...
