В этот момент генеральный консул Боровой положил перед Трояновским какую-то новую бумагу. Александр Антонович пробежал ее взглядом и с улыбкой проговорил:
— Все споры наши ни к чему. Вот, Валерий Павлович, распоряжение правительства — вашему экипажу находиться в США, пока не прилетит Громов.
Вылет его экипажа, как уточнил консул, намечался на период между 10 и 14 июля.
— Это совсем другое дело! А то экскурсии да гостевание, — сказал Чкалов и поспешил узнать расписание трансатлантических пароходов.
Боровой выяснил по справочнику, что 14 июля отходит из порта «Нормандия».
— Великолепно! — забасил Валерий. — Великолепно! Я чувствую: Громов вылетит числа десятого и будет здесь двенадцатого. Мы его встретим и тут же передадим эстафету поездок по Америке. А на Тихоокеанское побережье возвращаться не будем — слишком много уйдет времени, а по побережью Атлантики поездят Егор и Саша.
— А ты куда денешься? — спросил я Валерия.
— Буду караулить вылет Громова и пароход «Нормандия», чтобы вам, любителям посмотреть, поглядеть да послушать, вам, чертям этаким, вовремя свистнуть, а то, чего доброго, опоздаете домой.
* * *
Для Чкалова главным стало ожидание вылета АНТ-25— 1. Он отказывался от многих поездок, и мы с Беляковым были вынуждены часто одни отвечать на приглашения американцев. Валерий Павлович в это время не давал покоя консульским и амторговским советским работникам, требуя от них сведений о подготовке экипажа Громова.
Громов, Юмашев и Данилин стартовали в 22 часа 21 минуту 11 июля по нью-йоркскому, то есть утром 12 июля по московскому времени.
Чкалов уже достал наши полетные карты и наготовил флажки на булавках, чтобы отмечать движение экипажа Михаила Михайловича Громова.
А Беляков и я в это время побывали еще на ряде авиационных заводов, и, когда вернулись в консульство в Нью-Йорке, наш командир возмущался:
— Черти бездушные! Взгляните на карту: видите, как Мих Мих погладил полюс— на 12 минут раньше расчетного времени!
— Значит, с опережением, — сказал Беляков.
— Это почерк нашего Михаила Михайловича, — гордо ответил Чкалов.
13 июля в 8 утра я зашел в гостиную. За столом, положив голову на карту, дремал Валерий Павлович. Очередной маленький красный флажок на булавке был вонзен в остров Патрика, а около него рукою Чкалова было написано: «13.7.37 5 часов 47 мин. по-нью-йоркски или 10 часов 47 мин. по Гринвичу».
В это время подошел Саша Беляков и, не поняв, что Чкалов уснул за столом над картой, громко спросил:
