А Кристина… Что ж, Рус понял ее совет и намек настолько же ясно, как и она заметила по нему, что не настолько и не только уже деловые отношения связывают Карецкого с новым менеджером. Однако поскольку именно Кристя ему вечно и напоминала, что пора бы оглядеться вокруг и найти хорошего человека, то с этой стороны Русу нотаций точно ждать не стоило. Что ж, в кои-то веки именно он прислушался к словам Кристины и нашел-таки себе такого человечка, ради которого решил рискнуть и любимое дело подвинуть. Нежданно-негаданно — это верно. Но годы в операционной научили его быстро делать выбор и брать ответственность на себя.
Затушив в стакане сигарету, которую так и не докурил, Рус отошел от открытого окна. Обошел кровать и переставил стул ближе, с той стороны, где не стояла система. Опустился на стул и, завладев свободной рукой Леры, сжал ее в своих ладонях. Переплел пальцы, прижав их руки к своему лицу.
Лера была напряжена. И нельзя сказать, что легко поддавалась его действиям. Да и следила за ним с явным напряжением. Но Руслан не задавал дурных вопросов — почему? Его другое интересовало.
— Как именно случилось твое «тихое» расставание с бывшим? — ровно уточнил он, не разъединяя их рук.
Вот тут Лера вздрогнула и посмотрела на него иначе. Опасливо, неуверенно. Непривычно и так не похоже на ее обычные взгляды и поведение.
Словно бы вместе со спазмом сосудов, вызвавших ту самую краткосрочную потерю зрения, у нее сжался и оптимизм, и вера в людей вокруг. Правда, Рус допускал, что у Леры имелись для этого серьезные аргументы.
— Он просто привез мне два чемодана в больницу, сообщив, что забрал ключи от квартиры, и еще слишком молод, чтобы связывать свою жизнь с инвалидом, — так же ровно проговорила и Лера, только Русу от ее тона полоснуло по сердцу холодом. Как и от смысла этих тихих слов. — Когда меня второй раз за месяц на стационарное лечение определили, еще не сняв диагноз рассеянного склероза…
Надо было бы сдержаться, да Руса крепко задело. Выматерился.
У Леры руки мелко дрожали. И почему-то в памяти всплыло, как Михалыч ей рефлексы проверял. И что она почти не могла сжать невропатологу пальцы своей рукой. Надо бы самому себя в руки взять и ее не нервировать больше.
Прижался лбом к их рукам. Заставил себя глубоко вдохнуть.
— Нет, не подумай, — хрипло хмыкнул он, поджав губы. — Мне, конечно, только на руку, что он оказался таким… чмом. Но, елки-палки! Ненаглядная моя! Я все понимаю… Но говори со мной, лады? Очень прошу. — Рус поднял голову и посмотрел в ее распахнувшиеся от удивления глаза. — Я же мыслей не читаю, Лера. Ты мне можешь все сказать. Что угодно. Даже то, что однажды полюбила другого больше, чем меня и жизнь, — ухмылка Руса стала кривой и горьковатой, когда и он ей свои «скелеты» показал, отвечая откровенностью на откровенность. — Мне и с таким жить доводилось. Только не молчи, я же тогда могу не успеть тебе помочь и все исправить, пожалуйста, — вновь поцеловал ее пальцы, холодные, несмотря на жару на улице.
