Надавил, упирая ее спиной в стену коридора, продолжая целовать с такой страстью, которую уже и не считал когда-то для себя возможной. Под ногами жалобно звякнули бутылки в пакете, который они задели, пытаясь балансировать в небольшом пространстве коридора. Но и это прошло мимо их внимания!
И, что самое главное — ведь все еще лишь целовались, а у него внутри все полыхало так, такой ураган и шторм эмоций в животе и груди, жалящее-острых ощущений, про которые Рус уже и позабыл, привыкнув больше к физической механике секса. Пусть и с удовольствием. А тут — на надрыве каком-то, словно вот-вот спугнет кто-то, вмешается, а он ни за что отдавать Леру или выпускать из своих рук не хочет! Ни за какие коврижки! Вот и сжимает пригоршни крепче, стискивая Леру в руках. А она своими пальцами так его плечи сжимает, запрокидывает голову с тихим стоном, когда Рус с губ на щеки, на шею перебирается, целуя и дразня тонкую кожу — что уже нет мыслей в голове. И только на автомате помнит — презервативы в брюках, в кармане. Тоже купил в магазине. Не хочется и на миг от себя отпускать или двигаться дальше. Вот прямо тут бы ее под себя подмять, позволить себе утонуть в этом безумно-веселом аромате Леры — ее духов, ее кожи. Заставить стонать громче, чтобы, как сама ему и говорит, ни о чем думать не могла! Имени своего не помнила из-за него!
Полные пригоршни ее волос. Прижал Леру к стене. Всем телом к ней притиснут. Дыхание у обоих надрывное, отрывистое. На доли секунды прерываются оба, жадно втягивая воздух. Взгляд глаза в глаза: откровенный, открытый, горящий — обжигают еще больше друг друга, и по новой — губы на губы. Ее пульс под его ртом на шее безумствует, заставляя Руслана дуреть.
Он сто лет никого так не целовал, наверное. Или нет — больше… Было ли вообще подобное? Нет памяти, чтобы вспомнить…
«Кр-е-е-е-е-к!»
Как гвоздем по стеклу, ей-богу!
Резкий и противный звонок вдруг вспорол уже интимную, давяще-сладкую атмосферу коридора. Оба застыли, уставившись на дверь с непониманием, растерянностью. Он вообще понять не может — что это? Какого черта? Лера выглядит так, словно бы и у нее такие же мысли в голове вертятся.
«Кр-е-е-е-е-к!»
— Все время забываю поменять этот дурацкий звонок, — сокрушенно и вроде не в тему заметила Лера, все еще одурманенно хлопая ресницами.
Губы припухшие, яркие. Дыхание через одно. Его колотит от ее вида. Своей грудной клеткой ощущает, как внутри нее сердце безумствует, тарахтит…
