И Карецкий вообще не сопротивлялся возникшей нужде. Без всякого предупреждения, тут же наклонился и, обхватив щеки Леры обеими ладонями, принялся целовать.
Его рот обжигал. Лера раньше не знала, что так бывает. Нет, читала и видела вроде, но сама смеялась над теми, кто ее пытался убедить, или мило улыбалась, хмыкая в душе. Потому что не попадалось ей такого, не приходилось встречать. А сейчас — она словно огонь вдыхала. Жгучий и при этом — поразительно мягкий. Сердце взбесилось в груди, ладони вспотели и шея под волосами — от жара, который ударил в лицо. А живот сжался от такого сильного удовольствия-волнения, что она не могла воздух втянуть в себя хотя бы через нос. Казалось, все мышцы спазмировались, обожженные этим огнем тела и губ Карецкого.
Господи! И ведь это он ее просто целовал!
Хотя… как сказать, «просто». Не так и просто. Какая-то безумная смесь чисто мужского желания и потребности, и такой потрясающей… заботы даже. Нежности, чуткости к Лере и ее порывам, потребностям, малейшим сигналам, которые она транслировала. Такая комбинация сбивала здравый смысл и околдовывала, заставляя в прямом смысле забывать обо всем, не оставляя шансов. И желать только того, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше…
— Знаешь, Рус, это ты опасен, — выдохнула Лера, когда он наконец-то остановился.
Хотя почему «наконец-то»? Она из-за этого не испытывала радости. Лера прижалась лбом к его шее, все еще не открыв глаза — казалось, сил на это не осталось после поцелуя. Ничего не хотелось, только вот так и находиться в поле его тепла, его чисто мужского запаха, его уверенной и такой мощной энергии, которая, само собой, и неудивительна для подобного человека — не просто так достиг столького же. Ничего другого не хотелось… разве что повторения.
Он ей словно в душу пробраться пытался этой своей лаской.
— Не понял? — хмыкнул Карецкий с удивлением. — В чем претензия?
— Ты слишком хорошо целуешься. Я голову полностью теряю. Имя свое вспомнить не могу, Рус, — медленно и будто через силу улыбнулась она, посмотрела ему в лицо, еще не в состоянии полностью оторвать голову от своей опоры. — Это настораживает. Даже пугает… Много практики и опыта, да? — правда, глянула без страха, пытливо.
Руслан, поначалу явно довольный ее признанием, под конец криво усмехнулся и хмыкнул. Перевел на мгновение взгляд в темные стекла, тем не менее продолжая обнимать ее. Но потом вновь прямо посмотрел в глаза Лере:
— Немало, Лера. Врать не буду, — похожим на ее тоном, медленно ответил. — Но не такого, который можно было бы считать успешным в человеческом понимании. Говорил же честно — с длительными отношениями у меня не складывалось по жизни. Даже женат был, да не надолго нас хватило. Развелись тихо-мирно через три года. Сейчас и не вспоминаем друг про друга.
