— Ну, медведь не самый страшный зверь в тайге. Дай вам Бог удачи, парни.
Затем мы обговорили сроки работы. Контрольный срок установили на пятнадцатый день после начала маршрута. Договорились, что выходить мы будем по тому же пути, что и заходить. Чувствовалось, что Лапшин чем-то обеспокоен, и перед прощанием он сказал:
— Мне передали, что к Лупинякам пришел младший сын Женька. Он отмотал большой срок за убийство. Какая-то скверная история. Вроде из-за часов убил человека. И про старших братьев нехорошо говорят. Будто ходят они на Мурму и там скотину угоняют.
Корнев ехидно хмыкнул:
— Волков бояться — в лес не ходить. Не робей, слушай, три к носу — и все пройдет.
Я внутренне согласился с ним — не отменять же такой маршрут из-за невнятных опасений и подозрений. Тут же решили, что выход завтра в двенадцать часов. Я передал это распоряжение своим людям и спокойно улегся спать. В половине двенадцатого у конторы стояли заседланные лошади. Мы с Гошей таскали спальные мешки, брезентовые вьючные сумы и рюкзаки, а также кули с хлебом и овсом, а дядя Степа все это навьючивал на лошадей. Скоро они выглядели как большие кучи защитного цвета, из которых торчали разноцветные головы и хвосты.
К двенадцати было завьючено все, и дядя Степа спросил:
— Двинули, что ли?
Я сказал:
— Подожди, еще напутствие будет.
Из конторы вышел Лапшин и произнес:
— Ну, хорошей погоды вам! С Богом, как говорится.
Дядя Степа взял за повод свою любимую Карьку и зашагал в сторону старой приисковой дороги. Мы с Гошей пристроились за конями — так было принято в наших караванах: если что свалится с вьюка, сзади идущие подберут и вернут на место. Вскоре мы шли уже по приисковой дороге. Строилась она еще до революции для гужевого транспорта. В 20-е–50-е годы не раз, конечно, ремонтировалась, а с закрытием пять лет назад Кузеевского прииска стала просто никому не нужна, ведь наша база и до появления на ней геологов так и называлась — База, только принадлежала она некогда очень богатой организации — «Золотопродснабу», а обслуживала лишь этот прииск.
С закрытием же его закрылись склады и магазины в приисковом поселке, большинство населения разбрелось, тем более что и старательство запретили. Вот и стала ненужной старая дорога, несмотря на то, что она и сейчас хоть куда. На дороге дядя Степа остановил караван и стал проверять вьюковку: проверил и подтянул подпруги, пощупал, не ослабли ли шнуры обвязки. Потом набил махоркой, которая у нас считалась лучшим куревом, чем любые папиросы и сигареты, свою старенькую изогнутую трубочку, задымил и дал сигнал двигаться дальше.
