— Угощайся. Чего ты тут уселся? Что за камни? Я вижу, ты тут вчера основательно поколотился — кругом осколки.
— Амфиболиты с ильменитом. Вот и хочу посмотреть, что магнитометр покажет. Магнитная восприимчивость ильменита, сколько я помню, очень мала, хоть он и содержит железо.
— Все-то ты «сколько помнишь», трудно с таким клиентом, но приятно…
Мы стали ждать приближения оператора, неторопливо переходившего от пикета к пикету. Вскоре он подошел к нам, установил прибор, сориентировал его по меридиану, взял отсчет и… не проявил никаких эмоций. Гриша вскочил, подбежал к магнитометру, заглянул в окуляр:
— Ты прав. Почти ничего.
— Что и требовалось доказать…
С такими же результатами мы двигались почти до выходов анортозитов. И вот здесь оператор Женя вдруг проявил активность:
— Григорий Ильич! Есть аномалия, правда, небольшая, гамм двести, но есть.
Мы бросились к нему наперегонки.
Картина в окуляре резко отличалась от той, что мы видели у крыльца, — вместо нуля появились какие-то другие цифры, между которыми повис зайчик. Женя записал отсчет в свою книжку, потом на последней странице пересчитал его и торжественно сообщил:
— Точно, плюс двести двадцать гамм.
Гриша скривил губы:
— Не бог весть что, но с паршивой овцы… По сравнению с тем, что было на Подкаменной Тунгуске, откуда мы приехали, это — семечки. Что будешь делать?
— Вызову горняков, они, наверное, уже наохотились, пройдем канавку и посмотрим, что тут такое. В бортах лога ничего подозрительного нет.
Я вынул из сумки ракетницу, вложил в нее патрон с красной головкой и выпалил в небо. Потом записал номер пикета и пошел с Гришиной компанией дальше. Но больше даже под самыми линзами ильменитовой руды в анортозитах магнитометр ничего не отметил.
Горняки пришли минут через двадцать. Принесли свои инструменты и свалили их, где я показал. Гриша с Женей тоже вернулись к тому пикету и прошли поперечный профилек с пикетами через пять метров. Но ничего нового не обнаружили.
Коля Розниченко, бригадир проходчиков, поинтересовался, какой глубины будет канава. Я этого и сам не знал, но, посмотрев на склоны и под ноги, где из грунта выглядывала какая-то щебенка, сказал наугад, что максимум метр — полтора. Через полчаса этот прогноз подтвердился. На семидесяти сантиметрах от поверхности под лопатами заскребли крупные глыбы камня уже практически в коренном залегании. Правда, они были покрыты коричневой рыхлой массой гидроокислов железа. Но первый же удар молотка выявил их суть — довольно обыкновенные там диабазы с редкой мелкой вкрапленностью магнетита. Так что магнитометр не обманул.
