Разложив в оленьем загоне[9]) несколько костров, Ямру и Поду стали созывать оленей. Сначала на их крики прибежало лишь несколько бродивших поблизости оленей. Постепенно поток оленей все увеличивался, и вскоре сильно дымившиеся от сырого мха костры были окружены несколькими сотнями оленей.
Обойдя костры, горбун увидел, что олени пришли не все. И снова Ямру и Поду стали протяжными криками созывать оленей, но безуспешно. Остальные олени словно рогами за деревья в лесу зацепились… И, затаив в сердце страшную догадку, Ямру с горбуном пошли на поиски.
Догадка оказалась правильной. Невдалеке от костров они наткнулись на первые, разбухшие от жары, трупы павших от чумы оленей. И чем дальше они уходили в глубь отгороженного леса, тем больше встречали трупов оленей со сведенными судорогой ногами, над которыми мухи кружились в веселом хороводе.
При вести о падеже оленей горько заплакала старая Атра — мать горбуна Поду, нарушив древний закон предков, повелевающий смеяться при виде злых шуток Лон-Гата[10]). Не смогла сдержать слез и всегда веселая Кеми, жена Поду.
В тот же день Ямру и Поду покинули стойбище на реке Выдр, но и это не остановило падеж. Чуме, видно, понравились сытые крутобокие питомцы Поду. С каждым днем все чаще останавливались и бессильно ложились на землю олени, чтобы больше уже не вставать. Ямру и Поду прекрасно сознавали, что все их попытки спасти стадо тщетны, и лишь в силу присущей людям всех племен надежды на чудо продолжали гнать оленей вдоль Пура к становищу Гагары. Однако на восьмой день по уходе с реки Выдр пали последние олени; люди пересели в каяк и начали спускаться по течению Пура.
II. «У вас нет больше оленей…»
В становище Гагары Ямру и Поду приехали днем. Все мужчины были на ловле рыбы, и в юртах находились одни женщины и дети. Но и без мужчин жизнь в становище кипела, как рыбий жир в котле над костром. Часть подростков ловила арканом вместо оленей голодных собак, бродивших по берегу в поисках рыбных остатков. Другие с самодельным луком охотились за куликами, которые стайками бегали среди кочек прибрежного болотца. Третьи учились плавать в вертких обласах[11]) недалеко от берега. Маленькие пян-хазово играя готовились стать, по примеру отцов, оленеводами, охотниками и рыбаками.
За рядами лежавших на берегу старых каяков и обласов начинались бревенчатые, с берестяными крышами юрты становища. На земле около юрт сидели женщины и девушки и чистили на круглых цыновках из осоки пойманную мужчинами утром рыбу. Они ловко вспарывали жирным моксунам и нельмам животы, вырывали внутренности и, очистив от чешуи, развешивали рыб на шесты. Около женщин, готовивших на зиму вкусный янтарный юрок
