Всемирный следопыт, 1928 № 12 | страница 12
Однако в этот же день, или, вернее, в ночь этих же суток, мы услышали гул самолетов. Это по вашему радио за нами пришли из Кингсбея шведские самолеты. Я сомневался в том, что им удастся сесть около Фойна, так как не видел ни одной достаточно крупной льдины. Однако на небольшом поле, примерно метров двести в диаметре, посадка была совершена.
Напрягая последние силы, мы с Ван-Донгеном бросились к нашим спасителям. Проваливаясь в воду, перелезая на-четвереньках через торосы, мы доползли до летчиков. За нами слышался жалобный визг двух псов, оставшихся еще в живых. Один из них сделал попытку следовать за нами, но он был слишком слаб, чтобы удержаться на береговой крутизне, сорвался и кубарем скатился в море. Его товарищ, оставшийся в одиночестве на Фойне, жалобно выл, подняв худую морду к небу…»
Сора замолк. С удивлением смотрел я на своего собеседника. В этом маленьком теле, затянутом в серую куртку альпини, оказалось достаточно сил, чтобы победить коварные льды полярного моря. В серых глазах, задумчиво уставившихся на дым сигаретты, нельзя было угадать железной воли, толкавшей на смерть молодого Ван-Донгена…
Моя трубка потухла, и мы медленно побрели к Нью-Олесунду, над которым оставались лишь редкие клочья тумана. В середине бухты Кингсбея одиноко торчали из комка белой ваты желтые трубы «Красина».
В час ослепительно яркой ночи из этих труб повалил черный дым, и, подняв якорь, «Красин» покинул Кингсбей. В углу крохотной бухточки на пестром ковре прибрежной гальки желтеет палатка Чухновского. Полы ее опущены, шесть человек в ней спят, завернувшись в меховые мешки.
На высоком утесе, обрывом спускающемся к морю, видна маленькая серая фигурка в шляпе с петушиным пером. Это — капитан Сора, остающийся зимовать на Шпицбергене.
На севере ослепительно сверкают белые полосы на серых горах Фореланда. Форпост Шпицбергена провожает нас точно таким же видом, каким встретил больше месяца назад, когда мы шли вырывать из объятий льдов семерых итальянцев. Те же серо-белые склоны, прикрытые ватными хлопьями тумана. А над ними яркое сияние серебристых шапок вершин…
Кругом нас было открытое море, пестревшее редкими пловучими льдами, когда в наушниках вахтенного радиста прозвучал сигнал: «Молчите все!» Вслед за ним из точек и тире сложилась депеша капитана немецкого парохода «Монте-Сервантес», сообщавшая, что этот корабль находится в тяжелом положении в бухте Решерш-Бей залива Бел-Зунд. Имея на борту 1500 человек пассажиров и 300—команды, туристский пароход «Монте-Сервантес», шедший к Кингсбею для осмотра исторической бухты и эллинга Нобиле, наткнулся на льдину. Он имеет пробоину и просит какое-либо судно, находящееся поблизости, осмотреть его повреждения.
