— Ну, я Прокопий Садиков. В чем дело? — проговорил он хриплым голосом, когда тот вошел в прихожую и прикрыл за собой дверь. Прокопий разглядел, что, несмотря на лохматую бороду, незнакомец очень молод.
— Вот ты какой! — радостно вскричал бородач. — Я твой внук Авраам Садиков. Зови меня просто Абраша. — С этими словами он сгреб Прокопия в объятия.
— Постой, да подожди! — Прокопий старался освободиться от родственных лобызаний. — Как это внук? Откуда?
— Из Израиля, я по делу в Москве. На несколько месяцев.
До Прокопия постепенно начало что-то доходить.
— Так ты Владимира сын, что ли?
— Ну да, Владимир и Лена Садиковы — мои родители. Папа мне сказал, чтобы я зашел к тебе. Вот смотри!
Он полез в карман, извлек оттуда что-то вроде кожаного альбомчика, раскрыл его и сунул Прокопию Васильевичу под нос.
— Видишь? Мама и папа. А это папа в армии. А это мы трое летом в Испании, я еще маленький. А это моя сестра Лия. А это…
Прокопий взял альбом в свои руки, поднес его под самый абажур. Руки слегка дрожали. Сквозь очки он разглядел фотографии: Володька, никакого сомнения. Улыбается, доволен. А это Лена, наверное, только почему-то с темными волосами. А вот снова Володька — в военной форме, с автоматом на груди.
— Он что — военный? Володька.
— Нет, папа инженер в проектном институте. В армии служит, когда призывают — как все. Я тоже в будущем году в армию идти должен. А папа сейчас уже в… как это по-русски? Милуим — это старые люди, их берут в армию для охраны и всякой такой службы, не боевой.
Володька — старый?.. Да, летит время. А автомат-то — «Калашников»! Израильская армия… Садиков много читал и слышал о ней. Специальный курс лекций в свое время прослушал о войне Судного дня. В общем, генералы из академии давали понять, что на сегодня это лучшая армия в мире — по боевому опыту. И странное дело: уважение к израильской армии никак не влияло на неприязнь генералов из академии и подполковника Садикова лично к евреям вообще и народу Израиля в частности. Это были как бы две параллельные линии, не пересекающиеся даже в бесконечности…
— Ишь, Володька-то, отец твой, какой бравый… Да ты раздевайся, чего стоишь? Пальто снимай, шляпу. Где твои вещи?
— В гостинице. Меня в гостинице поселили.
Авраам снял пальто, под которым оказался черный пиджак и белая рубашка без галстука. Под шляпой была маленькая расшитая серебром шапочка, ее он не снял.
— Садись, давай знакомиться, раз уж родственники…
Конечно, думал Прокопий, Володька совершил непростительный поступок, можно сказать, преступление, но сын-то его в этом не виноват. «Дети за родителей не отвечают» — вспомнил он афоризм своей партийной молодости.
