С этими мыслями Карл постучался в приоткрытую дверь занимаемой ею каюты и, получив разрешение, — вошел. Анита полулежала на кушетке, подперев голову обеими руками.
Не вставая, она резко повернулась к Карлу.
— Ах, это вы? — спросила она, поджав губы. — Не ожидала вас видеть.
Крепкий запах духов ударил ему в нос с такой силой, что он чуть не задохнулся. Столик у кушетки был заставлен флакончиками и баночками всевозможных видов и размеров. Кроме того, на нем были навалены разного рода сувениры и статуэтки, купленные в местах стоянки корабля.
На этом единственном в каюте столике лежала и большая морская раковина, из тех, что рыбаки во многих портах продают за бесценок.
Карл первым делом подошел к иллюминатору.
— Здесь очень душно! Больному человеку нужен прежде всего чистый воздух, — сказал он, открывая иллюминатор.
— Этого мне кажется недостаточно, — нервно ответила Анита.
— Конечно. В более тяжелых случаях необходимо применять и соответствующее лечение.
— И больше заботы и внимания! — добавила она.
Карл отошел от иллюминатора, посмотрел Аните в лицо и спокойно сказал:
— Я с вами согласен, но вам следует знать, что заботы и внимание должны быть обоюдными.
Губы Аниты дрогнули. Она приподнялась на кушетке и вызывающе бросила:
— Уж не хотите ли вы этим сказать, что я не заслуживаю, чтобы обо мне заботились?
— Разрешите вас спросить, случалось ли в вашей жизни, чтобы вы о ком-нибудь позаботились?
Она удивленно взглянула на своего собеседника. Такого вопроса никто до сих пор ей не задавал.
— Но я ван Снуттен! А это кое-что значит!
— Да, в ваших глазах это значит многое, но на некоторые вещи надо смотреть и глазами других людей… — подчеркивая каждое слово, ответил Карл.
— Не понимаю вас! — вскакивая с кушетки, почти гневно воскликнула она. — Что вы хотите этим сказать?
Хасскарл молча смотрел на стоявшую перед ним девушку.
— Вы молчите? Отлично. Раз вы не желаете высказаться, позвольте мне вам сказать то, что я думаю. Для ван Снуттен не имеет абсолютно никакого значения, что думают другие… в особенности… если эти другие живут на их средства! Понятно!
Эти слова, произнесенные одним духом, словно ножом полоснули сердце молодого ученого. Хасскарл побледнел, дрожь пробежала по всему его телу.
— Благодарю вас! Этого я не ожидал! — проговорил он глухим голосом.
Вернувшись в свою каюту, он со сжатыми кулаками бросился на койку. Это было его любимое место: здесь под монотонный напев морских волн предавался он своим тяжелым думам. В каюту юфроу он пошел с самыми чистыми намерениями оказать ей помощь, бодрый и уверенный, а вышел оттуда подавленный и совершенно разбитый. Его удивила жестокость молодой ван Снуттен. Правда, ему была понятна психология таких людей, как Анита, но несмотря на это он не мог примириться с нанесенным ему оскорблением. Если бы эти слова были произнесены до его отъезда, он без всякого колебания послал бы ко всем чертям предложение ван Снуттена…
