— Ну, а вы-то как? Не заразились?
— Мы-то? Нет, о нас позаботились. Нам нельзя было давать болеть: ведь нам предстояло доставить товар в Европу. У нас была хинная кора. Мы ее варили и пили отвар. Он очень противный, но предохраняет и лечит. Теперь эту кору иначе перерабатывают, усовершенствовали производство…
— А кто же им мешает тоже добывать хинин?
— Мешает правительство Перу. Вот, кто мешает! Хинное дерево растет только там, и перуанцы берегут его как зеницу ока. Ввели монополию. Не хотят выпускать из рук. Доходное дело. А тех, кто попытается его выкрасть — на каторгу, либо на виселицу. И вот диктуют мировому рынку… Но никакое зло не вечно. Когда-нибудь найдется смельчак, который спасет человечество. Надо облегчить человеческие страдания… — закончил Иоганн, затягиваясь трубкой.
Карл облокотился на перила. В его ушах продолжали звучать слова матроса.
„…Никакое зло не вечно… Когда-нибудь найдется смельчак, который спасет человечество…“
Он медленно ушел с палубы.
Странные мысли вертелись в его голове.
Прошло немало времени. Жизнь на корабле текла медленно и монотонно. Одни только краткие стоянки в небольших портах вносили некоторое разнообразие. „Голландия“ была нагружена товарами, предназначенными для Явы, и поэтому должна была идти кратчайшим путем.
Плавание протекало нормально. Ветер был попутный, погода особенно не портилась, и экипаж не был перегружен работой.
Хуже всех чувствовала себя на корабле дочь его собственника Анита ван Снуттен. Несмотря на то, что она занимала лучшую каюту и была окружена заботами и вниманием всего экипажа, она раздражалась по малейшему поводу и делала всем замечания. Капитан приказал исполнять все ее желания, а кок готовил для нее особые блюда. И все же в кают-компании, где Анита столовалась вместе с офицерами и Карлом, она брезгливо ковыряла вилкой в своей тарелке и презрительно кривила губы. Ей казалось, что все, что подавалось за столом, было плохо и невкусно приготовлено. Офицеры прекрасно понимали ее настроение и не сердились на нее, но несчастный кок тяжело переживал капризы Аниты. Он напрасно дожидался дня, когда услышит заслуженную похвалу из уст своей молодой хозяйки… Дочь ван Снуттена впервые в жизни находилась в далеком плавании и не желала расставаться с удобствами жизни, к которым она привыкла в отцовском доме.
Было дано специальное распоряжение отпускать ей пресную воду без всяких ограничений, что являлось неслыханной роскошью. Матросы употребляли воду только для утоления невыносимой жажды. В то время, как офицерам полагалось не более нескольких пригоршней этой воды, чтобы утром умыть лицо, Анита могла даже купаться в ней. Матросы же вот уже несколько недель умывались соленой морской водой.
