Но система теряла жесткость, а технологии прогрессировали. Люди узнавали лидеров послесталинской эпохи — Хрущева и Брежнева — ближе, в основном благодаря телевидению, вечерним новостям. Программу “Время” придумали в ЦК в 1960-е. Это была ежевечерняя торжественная месса в закрытом атеистическом государстве. Партийные идеологи разрабатывали внешний вид и звучание программы с неимоверным тщанием. После долгих поисков на роль Старшего Брата[55] пригласили Игоря Кириллова — скромного актера с обманчивой внешностью. Кириллов вел “Время” 20 лет. Он был подтянут и носил большие очки, придавашие ему располагающий вид — он походил на доброжелательного учителя математики. Таков был публичный образ Кремля.
Кириллов мастерски владел голосом и мимикой. Мельчайшим жестом, малейшим изменением тона он превращал сводки из ЦК КПСС в божественные откровения. Самые заурядные происшествия на капиталистическом Западе он подавал так, что они казались оскорблением человечности, издевкой надо всем, что есть святого и достойного. Главное, что он умел, — привлекать внимание. “Сегодня на заседании политбюро…”, — начинал Кириллов торжественным тоном, и все замирали, ожидая дальнейших инструкций.
Как и многие служители идеологии, Кириллов при Горбачеве прошел через вынужденную конверсию. Когда в 1991 году я увидел в телестудии Старшего Брата, на нем был свитер, а лицо его выражало искреннее раскаяние. Он был благодарен за то, что ему дали второй шанс. Теперь он вел программы для молодежи. Он постоянно извинялся, а свитер носил будто рубище. “Свитер — это знак того, что я изменился, — сказал он. — Система просуществовала так долго благодаря идеологической работе партии и телевидению. Это был своего рода массовый гипноз”. По этому поводу Кириллов, кажется, испытывал неподдельные угрызения совести.
На свою эпохальную роль Кириллов был избран благодаря своей выучке по системе Станиславского. “Я мог заставить людей верить”, — объяснил он.
Кириллов вспоминал свое ликование, когда в 1961 году Хрущев объявил, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. “Когда Хрущев произносил эти слова, вышло солнце, и весь зал Дворца съездов залил свет. Мы говорили друг другу: видите, даже природа верит в наши цели! Тогда мы с женой решили завести первого ребенка, дочку. Мы надеялись, что она будет жить при коммунизме. Теперь мне стыдно, что я был марионеткой, что с моей помощью, с помощью телевидения людям затуманивали мозг”.
