Родионцев только кивает, но ничего уже сказать не может.
– Митя!.. Но надо же что-то делать!.. Думаешь, чего я сюда прибежала? Есть мысль: а что, если устроить маленькую домашнюю пьянку? У меня, между прочим, день рождения скоро. Приглашу её, и мы поговорим с ней, а?
– М-м, – мычит Родионцев.
«Вот и она – тоже. Вот и её – фьють!..[53]»
На какой-то миг он понимает слова Вики, а сам факт его изгнания становится логикой: если погнали Вику, значит, у него, у Родионцева, не было промаха, не было и быть не могло: всю жизнь был аккуратен и осторожен, не был с молоденькими женщинами, пил по пятьдесят граммов… нет, а это уже говорилось, уже было…
– Бы-бы, – говорит он Вике. (Бы-ло.)
– Что?
– Бы-бы.
– Митя! Я ведь пришла посоветоваться. Ведь ты давно уже в этой ситуации (ведь тебя уже давно выгнали), ты уже что-то обдумал. У тебя, наверное, есть идеи, давай же обговорим, – неужели же пришёл сюда только напиться?
И тут Вика понимает, что он действительно пришёл напиться. Вот современные мужики, и Вика ли их не знает[54]… Вика знает о них всё. Вика отпивает водки: гадость… И вновь думает о мужчинах. Скоты, как бабы. Бабы чуть что[55] – плачут, а мужик чуть что – в спячку[56]. Расслабиться. Такова, мол, жизнь.
– Митя!
– Бы-бы.
Вика встаёт. Она в ярости. Нет уж, она так просто не расстанется с солнечным местечком. Она не слабая. Она будет пытаться что-то сделать. Она ещё побегает, она покричит там и здесь. Уж она покричит!.. Проиграть так проиграть. А он пусть сидит тут, никчёмный.
Родионцев вдруг понимает, что ему хорошо и что он слышит ритмичную музыку.
Он идёт по каким-то маленьким улицам. Он что-то говорит. Он смотрит на небо и видит ночной небосвод во всём его великолепии. Что-то непомерное есть в звёздах, и Родионцев всхлипывает, сам не зная о чём. Ему становится лучше, легче. Он уже с удовольствием думает: а вот ведь я пьян, я хорошо пьян, я совсем пьян, я напился!.. Он тут же и мигом трезвеет.
Улица тиха. Ночь. Деревьев мало. Родионцев идёт своей дорогой. Он проходит пустынную улочку почти до конца.
На стоянке такси он видит человека.
– Д-давно ждёте, ж-ждёте? – спрашивает Родионцев.
Женщина молчит.
– М-меня… В-вы. Из-звините… Так в-вышло…
– Не извиняйтесь. Я не боюсь пьяных.
И женщина рассмеялась. Она стоит на стоянке такси, высокая, светлая лицом.
Они стоят вдвоём – машины нет, и будет ли, неизвестно.
Родионцев продолжает своё:
– Вы м-меня из-звините… Я н-никогда… Только по пятьдесят грамм…
