Она отмахнулась.
– Я человек занятой, у меня все автоматизировано. Когда ехали, я велела кухне приготовить кое-что из того, что я сама придумала. Садись. Тарелка устроит или дать побольше?
– Устроит, устроит, – заверил он.
– Если не устроит, – сказала она весело, – просто повторим. Держи!..
Она перегрузила ему на блюдо блестящую коричневую тушку упитанной птицы, явно домашней, выглядит слишком нежной. Михаил ощутил, как от смачного запаха дернулся в ожидании желудок.
– Никогда так много не ел, – сказал он с неловкостью, – как в… последнее время.
– А где еще отъедаться и отсыпаться, – спросила она, – как не дома?.. В экспедициях не до кулинарных изысков. Погоди, возьми еще и вот эти ломтики…
Он ел и чувствовал, как остатки напряжения уходят, но вместе с сытостью пришло ощущение грузности своего человеческого тела, огромного и мускулистого, наполненного теплой кровью, что разносит кислород даже в самые дальние уголки тела.
Она взглянула с женским пониманием, голос прозвучал ласково и с глубоким сочувствием:
– Устал… Пойдем, отдохнешь.
Он пробормотал с неловкостью:
– Наверное, не помешало бы…
И хотя мужчина при женщине выказывать слабость не должен, но он, повинуясь странному чувству, дал уложить себя не на диван, как ожидал, а на широкое прекрасное ложе.
Синильда легла рядом и, приподнявшись на локте, смотрела с глубоким сочувствием.
– Ты не просто устал… на тебе тяжелый груз решений…
– Каких? – спросил он.
Она грустно улыбнулась.
– Откуда знать мне? А вот ты что-то решаешь очень важное, чувствую. И тебя это очень сильно беспокоит. Но, наверное, зря. Ты очень правильный человек… И какое бы решение ни принял, оно будет верным. Потому что ты такой.
– Спасибо, – пробормотал он.
Она наклонилась к нему, он ощутил на щеке прикосновение ее нежных теплых губ.
– Это тебе спасибо…
– За что?
Она загадочно и несколько печально улыбнулась.
– Есть за что… Но сейчас отдохни, пусть на твоем лбу разгладятся эти морщинки. Битвы еще не все отгремели, мой герой. Ты должен набраться сил.
Когда он вышел из чуланчика, Азазель на диване расположился в позе ковбоя, забросив ноги на низкий журнальный столик, хотя непонятно, почему столик так называется и что такое вообще журналы.
Услышав, как Михаил вошел в гостиную, оживился, приветственно помахал рукой.
– Садись, рассказывай, как прошел твой первый сексуальный опыт… Ох, я имею в виду, как прокатился в обновленном виде? Ничего не трет?.. Воротничок не давит?
