– Видишь точку? – спросил я.
– Ну вижу, – ответил он.
И тут произошло что-то странное. Я решил задать Виталику два вопроса, которые никогда бы в другой ситуации не спросил.
– Слушай, а как ты хочешь жить? – спросил я.
– Чего? – не понял Виталик и сделал глоток.
– Ну вот как ты жить хочешь?
Сначала Виталик махнул рукой, решив, что я дурачусь, а потом посмотрел на черную точку и вдруг выдал серьезным и спокойным голосом.
– Хочу пиво пить.
– Ну пей, кто тебе мешает. Я тебя вообще про жизнь спрашиваю. Как ты хочешь ее провести?
– Говорю же, пиво пить, – снова ответил Виталик.
– Всю жизнь? – уточнил я.
– Ну да. Хочу просто пиво пить – и все.
– А как ты хочешь умереть? – задал я второй вопрос.
Виталик ненадолго задумался.
– Ну вот пиво сидеть пить и так допиться, чтобы сдохнуть.
Он произнес это так серьезно, что мне даже стало страшно. Виталик смотрел на черную точку, не отрываясь и не моргая.
– А что ты видишь, глядя на эту точку?
Виталик завалился на бок и весь затрясся. Я перепугался, но через несколько секунд все было в порядке. Мой друг сел, сделал глоток и отряхнулся.
– Странно как-то, – сказал он. – И хорошо очень.
Мечта Виталика сбылась – он всю свою непродолжительную жизнь пил пиво и допился. После школы я с ним не общался. Просто знаю, что так все и случилось.
Меня зовут Владимир, я медиум. Свои способности я сумел сформулировать благодаря одному из клиентов, которых я пачками водил к черной точке после окончания института.
Первое время я водил сюда знакомых – сначала школьников, потом студентов, всякий раз задавая им одни и те же вопросы и наблюдая одинаковую картину: люди хихикали, не моргая смотрели на точку, отвечали на вопросы, их пробирала конвульсия. В конце они говорили, как им хорошо, благодарили за сеанс и платили деньги. Первое время я стеснялся брать деньги, не понимая, в чем заключается моя заслуга. И уж точно я не считал это своей работой, хотя именно сеансы приносили мне доход. Другой работой я не озаботился, потому что щедрые гонорары прозревших людей позволили снять квартиру и покупать еду, а больше я ничего не желал.
Позже я понял, что черная точка – моя личная нефтяная скважина, однако мне не хотелось воспринимать ее так, потому что это как-то унизительно и пошло. Я был категорически не согласен с тем, что вечность пахнет нефтью, скорее наоборот.
Много лет подряд я видел сон, как-то связанный с черной точкой. Российская глушь, поселение на две сотни человек, неопределенное время. Отец без лица (оно всегда не в фокусе) учил меня ремеслу – вырубке слов в словорубной мастерской. Он работал с усердием, несмотря на то, что не любил свое дело. В один из дней, когда мы пришли в словорубную, отец поставил первую точку и остановился. «Затупились», – сказал он расфокусированным ртом про свои инструменты. Весь день мы делали все, что угодно, кроме вырубки слов. Я впервые видел отца таким счастливым. Лицо его мне так и не открылось. То, что он счастлив, я понял и без этого. «Пока мы не рубим слова, никто не умирает». Я не поверил, но прошел месяц, и в поселении никто не умер. Прошел год – все были живы. Однажды в словорубную постучался человек в черном и вручил отцу точило. «А ну точи!» – потребовал он, и на этом моменте я всегда просыпался. Иногда в конце было еще один кадр – я подставляю язык под тесак, отец замахивается, обрыв, явь.
