- Батюшки, да ведь это сам Эрнест Фёдорович! Эрнест Фёдорович, вы ли это? Глазам своим не верю!!
Арестованный нервно закусил губу, метнул на крестьянина злобный взгляд, но не произнёс ни звука.
В комендатуре крестьянин заявил, что в арестованном он категорически опознаёт «бывшее их благородие» полковника Бушмана, в полку которого служил и который скрылся в 1918 году, опасаясь расправы солдат, не очень-то любивших своего командира.
- Да и как его, сволоча, любить было,- продолжал крестьянин, - когда он лупил нашего брата нещадно! Чуть что - в морду ударит, и всё в нос норовит попасть или в скулу. Зверь был, а не человек. А я его и не сразу признал. Он потолще был да поскладнее. Но что это он, - головой ручаюсь!
- А откуда вам известно его имя и отчество?
- Да я у него месяц за денщика был. Потом он выгнал меня. «От тебя, говорит, Иван, больно потом воняет». А как не потеть, товарищи военные, когда он меня день-деньской, как собаку, гонял. То ему того, то этого,- покоя не было. Я, признаться, обрадовался, когда он от меня отказался…
Бывший полковник барон Бушман, немецкий шпион, был разоблачён. Он рассказал о своей жизни, о том, как пришла война, а за ней революция, вдребезги разбившая всё благополучие барона, как он и весь его класс остались без имений, без денег, без заводов, без рабочих и без солдат…
Он пошёл к белым, дрался против Красной Армии и вместе с белыми был побеждён. Настали годы эмиграции, разбитых надежд и обанкротившихся планов. В чужой стране полковник
Бушман служил швейцаром в ночном баре, собирал объявления для бульварной газетки, продавал сигареты, нищенствовал и голодал.
Но несколько раз в году Бушман вынимал потёртый мундир с полковничьими эполетами и шёл вместе с другими «представительствовать великую и неделимую Россию», говорить от её имени, решать её судьбы, намечать её министров и союзников. Тогда ещё пышно произносились речи, в которые уже никто не верил, задумывались новые грандиозные походы, которых никто не осуществлял, читались новые программы, которым никто не следовал. Одно было реально: звериная злоба, жгучая ненависть, стремление хоть как-нибудь напакостить, помешать тому, что происходило в России, где прекрасно обходились без полковника Бушмана и без всех, кто был вместе с ним.
И Бушман решил пойти на «работу».
Старый генерал принял бывшего полковника в своей квартире наедине.
- Ваше превосходительство, - сказал Бушман, - мне надоело мечтать о будущих походах и на бумаге бить большевиков. Хочу настоящей работы, сегодня, теперь, немедленно. Пошлите меня к ним шпионом, террористом, диверсантом, чертом, дьяволом!.. Всё равно для чего, всё равно для кого… Дайте мне возможность как-нибудь, чем-нибудь отомстить! Понимаете, душа требует… И потом… потом, мне ведь тут всё равно делать нечего и жить трудно: денег маловато, знаете…
