Я проснулся до рассвета, выбежал из дома и под покровом темноты со всех ног помчался в автоклавную. Меня разбудила пронзительная мысль: вдруг сестра Мэри Джозеф Прейз, если ее попросить, вмешается и освободит Гхоша? На «отца» рассчитывать нечего, но вдруг та, что дала мне жизнь, проявит благосклонность и простит, что я так долго не касался ее парты?
Я глядел на «Экстаз святой Терезы», смутные очертания репродукции терялись во мраке, и мне казалось, что я в исповедальне. Хотя я был совершенно не расположен исповедоваться. Минут десять я просидел в молчании.
— Знаешь, я раньше думал, что все дети рождаются парами, — заговорил наконец я. Мне казалось как-то неловко сразу начинать с Гхоша. — Кучулу приносила щенков по четыре и по шесть. На ферме у Мулу мы видели свинью с двенадцатью поросятами.
Мы однояйцевые близнецы, но, по правде, не такие уж мы одинаковые. Не то что две банкноты, отличающиеся только номером серии. Шива — как бы мое зеркальное отражение. Я правша, а Шива — левша. У меня волосы на макушке закручиваются в левую сторону, а у Шивы — в правую.
Я коснулся носа. Об этом я ей рассказывать не стал. За месяц до попытки переворота у меня была стычка с Валидом, который задразнил меня моим именем. Я получил удар головой — testa — и отключился. Testa — «голова» по-итальянски, — как говорят, прием из древних эфиопских боевых искусств. Единственная защита — наклонить голову, спрятать лицо. Валид боднул меня, когда я не ожидал.
К моему изумлению, мне помог Шива. Столь чувствительный к страданиям животных и беременных, он мог оставаться совершенно равнодушным к человеческой боли, особенно когда сам был ее причиной. У меня на глазах Шива налетел на Валида. Тот нанес еще один удар головой. Их лобные кости встретились с противным треском. Проморгавшись, я увидел, что Шива стоит себе как ни в чем не бывало, а мальчишки помладше слетаются, словно стервятники на падаль, ибо падение грозы малышей — штука редкая. Валид лежал навзничь на земле. Поднявшись, попробовал еще раз. Стук был такой, что я смертельно испугался за Шиву. Но он и глазом не моргнул. А Валид отрубился окончательно. Когда он, прохворав положенное, вернулся в школу, то был тише воды ниже травы.
В тот вечер Шива разрешил мне обследовать его голову. На темени у него была легкая выпуклость, а лобная кость была очень толстая и крепкая. Я спросил Гхоша, почему так получилось, и он ответил, что это, вероятно, ответная реакция организма на примененные при нашем рождении инструменты. А может быть, это последствия того, что наши тела были соединены между собой. Из гордости я тогда не уточнил, что он имел в виду.
