Глава восьмая
Государственный переворот
В стране, где о красоте пейзажа не расскажешь, не упомянув небо, при виде трех реактивных самолетов, стремящихся ввысь, захватывает дух.
Я находился на лужайке перед главным корпусом. Земля затряслась у меня под ногами, по спине пробежала дрожь, и только потом я услышал звук взрыва. Я замер на месте. Вдали заклубился дым. Гробовая тишина сменилась вознесшимся к небу птичьим гвалтом. Залаяли все собаки в городе.
Я старался убедить себя, что все это — самолеты, бомбы — не более чем часть некоего всеохватного плана, что события развиваются по намеченному сценарию и Гхош с Хемой понимают суть происходящего куда лучше меня. Да и вообще — все утрясется.
Когда Гхош со всех ног выбежал из дома и подхватил меня на руки, ужас и тревога в его глазах сказали мне: не обольщайся. Взрослые не у дел. Конечно, такой вывод напрашивался и раньше, но даже когда я видел, как лейб-гвардейцы колотят старушку, это не поколебало моей веры, что вселенная в подчинении у Гхоша и Хемы.
А на самом-то деле они были бессильны что-либо изменить.
Гхош, Хема и Алмаз вытащили тюфяки в коридор — белые стены, глина с соломой, ни от чего не защищали. Коридор от улицы все-таки отделяли целых три глинобитные стены, вдруг пули застрянут. А они, казалось, свистели совсем близко, тогда как выстрелы и взрывы гремели вроде бы в некотором отдалении. В кухне зазвенело стекло, потом выяснилось, что пуля разбила окно. Я лежал на тюфяке, не в силах пошевелиться, и ждал, что кто-то придет и скажет: «Это страшная ошибка, ее скоро исправят», и можно будет выйти во двор и заняться играми.
— Пожалуй, можно предположить, что армия и ВВС не присоединились к заговору, — проговорил Гхош и поискал глазами Хему, оценила ли она его деликатную формулировку. Она оценила.
У Генет тряслись губы. Я мог лишь догадываться, в какой она тревоге; меня холодом охватывало, стоило только подумать о Розине, которая отсутствовала уже более суток. В протянутую мною руку Генет так и вцепилась.
В сумерки перестрелка усилилась и очень похолодало. Матушка-распорядительница бесстрашно сновала между бунгало и больницей, несмотря на все наши мольбы. Выходя в туалет, я видел трассирующие пули на фоне темнеющего неба.
Гебре запер главные ворота, обмотал их цепью и перебрался из своей сторожки в больницу. Медсестры и их ученицы расположились на ночь в сестринской столовой под присмотром В. В. Гонада и рецептурщика Адама.
