– При такой активной жизни вы у нас, глядишь, станете брачующимися, не успев оглянуться.
– Ну что ты, пап, – ответил Андрюша, – мы умные, зачем нам повторять родительские ошибки?
– Почему ошибки? – обиделся Владимир. – Мы с мамой любили и любим друг друга.
– Да, – тихо подтвердила Ирина, и разговор завис, как компьютер.
Она так и подумала: компьютер – и начала убирать со стола.
А потом в доме стало твориться неладное: какие-то перешептывания, переглядывания между детьми и отцом, какие-то недомолвки, непонятные короткие реплики. Однажды, когда Ирина неожиданно вошла в комнату, где они втроем сидели и разговаривали, все трое резко замолчали и испуганно спросили хором:
– Ты что?
– Ничего, – ответила она. – Я просто вошла. А вы давайте колитесь, что у вас за тайная вечеря?
– Ладно, – неохотно согласился Владимир. – Садись, поговорим.
Она села.
– Ну?
– Дети собираются от нас съезжать.
– Как это? – не поняла Ирина.
– Ну, мама, мы же взрослые. Двадцать лет – это солидный возраст, мамочка. Сейчас все дети стараются жить самостоятельно, если, конечно, есть возможность.
– Мы с папой посоветовались, – вступила Леночка. – Он человек практичный, все обдумал, подсчитал…
– Это, конечно, непросто, – включился Владимир. – Но если приостановить строительство дачи, можно будет наскрести на две однокомнатные квартирки где-нибудь в спальном районе. Для начала.
– Зачем? – спросила Ирина. – У нас четыре комнаты…
– Ну хотят они жить отдельно. Теперь мода такая у молодежи.
– Они будут вечно голодные, неприбранные, без присмотра.
– Мама, – строго сказала Леночка, – зачем нам твой присмотр? Как-нибудь справимся сами, не без рук. И потом… здесь очень тяжелая атмосфера.
Атмосфера… Это камешек в Иринин огород. Это она своим унынием делает жизнь семьи невыносимой. Как же она до сих пор не поняла: не к страдающему человеку надо бежать, а от него. Даже если речь идет о страданиях матери. Тем более – матери… «Предатели», – подумала она и так испугалась этой мысли, что прикрыла рот рукой, чтобы ненароком ужасное слово не вырвалось наружу.
На выручку пришла Тамара. Милая Тамара, которая… О Тамаре Ирина додумать не успела, потому что опять зазвонил телефон. Она стряхнула оцепенение, постаралась приободриться. Кто это, Леночка или Андрюша? Или они едут вместе? Надо накрыть на стол.
– Привет, мамуля, – заверещал в трубке Леночкин голосок. – С днем рождения и все такое.
– Спасибо. Вы едете вместе?
– Нет, Андрюша отдельно. Слушай, мама, тут такое дело. Понимаешь, Игорь, ну, мой Игорь, ты знаешь… – ничего Ирина толком не знала, кажется, Леночка жила с кем-то, это называется «гражданский брак», да, похоже, его зовут Игорь… – Так вот, Игорь, придурок, еще давно, месяца два назад, купил билеты в «Театр Европы», Льва Додина, ты знаешь… И представляешь, именно на сегодня. Он уверяет, что я была в курсе, но ничего подобного, я понятия не имела, потому что он делает, что хочет, и меня не спрашивает. Я говорю: ничего не знала, не ведала. А он орет: я тебя предупреждал. Переругались в пух и прах. Мама, ты что молчишь?
