– Джаспер, – вздохнула она, хватая его за лацканы фрака.
Он склонился к ней, желая поцеловать, а ее сердце пронзила боль – она никогда не сможет принадлежать ему. С криком отчаяния она отвернулась, и поцелуй пришелся ей в щеку.
Джаспер спрыгнул на землю, сняв с коня девушку, крепко обнял ее и стал осыпать жгучими поцелуями щеки, уши, шею. Она с трудом сдерживалась, чтобы не обнять его.
Он оторвался от нее так резко, что она пошатнулась и прислонилась спиной к дереву, под которым они стояли. Ноги под ней подкосились, и она упала на толстый ковер из листвы, устилавший рощу, а он отвернулся от нее.
– Я думал, – проворчал он, привязывая Нерона к ореховому кусту, – что ты преодолела свое отвращение ко мне.
– Д-да… конечно, но… – Глядя в его негнущуюся спину, она поняла, что ранила его гордость. Это было невыносимо. Ведь он ни в чем не виноват! – Я люблю тебя!
Он круто развернулся к ней и с удвоенной яростью парировал:
– Так любишь, что отказываешься выйти за меня! Уклоняешься от моих поцелуев, хотя вчера… – Он, пошатываясь, шагнул к ней. – Неужели вчера я напугал тебя? Неужели был слишком пылок? Ты поэтому бежала?
Эстер покачала головой. Нельзя, чтобы он думал, будто он в чем-то виноват, но признаваться ему в ужасной правде… Она закрыла лицо руками. То, что она ему расскажет, ее погубит, но он должен все узнать от нее самой.
– Ты не сделал ничего плохого. Все дело во мне. То есть, в Лайонеле…
– Он снова тебе докучал? Когда? Почему ты мне не сказала?
– Вчера вечером. – Она подняла голову. – Каким-то образом он проник в Уолтон-Хаус. Нашел меня, и…
Джаспер в два шага преодолел разделявшее их расстояние и сел рядом с ней. Он хотел обнять ее и утешить, потому что ее била крупная дрожь, но боялся, что это лишь усугубит ее состояние.
– Он сказал, что если я не заплачу ему пяти тысяч фунтов, он позаботится о том, чтобы все узнали, что я не образец добродетели, каким меня представляет твоя матушка. Ты станешь всеобщим посмешищем. Я не могла позволить ему поступить так с тобой!
Джаспер расслабился. Ее куда больше заботит его репутация, чем ее собственная. Даже сейчас она считает: события того дня, когда Лайонел пытался ее похитить, способны так или иначе повредить ему.
– Эстер, я спас тебя до того, как он успел осуществить свои угрозы. Ничего не произошло. Если он начнет распространять слухи о том дне, он погубит только себя самого, а я в глазах общества стану романтическим героем.
– Дело не в том, – без выражения ответила она; ее глаза стали пустыми. – Дело в другом… в том, что было раньше.
