Но он не пытался принуждать ее к дальнейшим проявлениям близости только ради того, чтобы доказать, что ему теперь многое можно. Он мысленно усмехнулся. Кого он пытается одурачить?
Он не посмеет заключить Эстер в объятия до тех пор, пока их не обвенчают. Страсть, охватившая его, когда она растаяла в его объятиях, потрясла его своей силой. Он никогда не испытывал желания заниматься любовью под открытым небом, но один поцелуй Эстер – и ему пришлось приложить все силы, чтобы не повалить ее на землю и не утолить растущую потребность овладеть ее восхитительно дрожащим телом.
Он заставил себя отойти от нее, чтобы не потерять контроль над собой.
Его самообладание подверглось испытанию и на следующий день, когда они наконец отправились в путь.
Им пришлось целый день сидеть бок о бок в замкнутом пространстве. Стивен Фаррар, который также решил вернуться в Лондон в роскошной карете лорда Ленсборо, и Эмили Дин в роли компаньонов были безнадежны. Всю дорогу они так самозабвенно ссорились, как будто никого вокруг не существовало. К концу первого перегона досада из-за близости Эстер в сочетании с постоянными ссорами их спутников привела лорда Ленсборо в самое мрачное расположение духа.
На постоялом дворе им подали превосходный ужин, но за столом царила гнетущая атмосфера… Ленсборо не очень удивился, проснувшись в два часа ночи от пронзительных криков Эстер: ей приснился страшный сон.
Услышав ее крики, он вломился к ней в номер, не подумав о том, что его поступок неприличен. На верхнем этаже, кроме них, ночевали еще несколько постояльцев; все они тоже выскочили посмотреть, что случилось.
Как только он распахнул дверь, Эстер вскочила с постели и с криком бросилась к нему на грудь.
– Что такое? – спросил он, прижимая ее к своему сердцу. Она была вся в испарине, и теплый женский запах заполнял его ноздри с каждым вдохом. Он стиснул зубы.
– Что случилось?
– С-страшный сон!
– И все? – Он вздохнул с облегчением. Взглянув на ее постель, он увидел, что простыни и одеяла разбросаны по полу, как будто здесь дрались.
– Все?! – Она застыла в его объятиях. – У меня… мне пришлось долго уговаривать себя раздеться и л-лечь, – икая, призналась она; слезы градом хлынули у нее из глаз. – И всякий раз, как я закрывала глаза, вспоминала, что… по его словам, он с-со мной сделает, как только затащит меня в постель… и я повторяла себе, что это не тот постоялый двор, н-но… все равно слышала г-голоса из общего зала… и чувствовала тот же запах, что и тогда…. – Она в отчаянии топнула босой ногой по полу. – На всех постоялых дворах пахнет одинаково!
