Он прекратил буравить взглядом густой ворс роскошного сагалийского ковра, и посмотрел на терпеливо ожидающую Пайшан.
– Где она теперь?
– Думаю, уже в Ордене, я проводила их до поворота с тракта.
Хэпт-тан удовлетворенно кивнул. Одна Саршан-хо знала, чего ему стоила эта показная невозмутимость. Горячий нрав, которым он с детства обладал, требовал немало усилий, чтобы его обуздать, оттого каждое, казалось, выедает изнутри душу.
– Хорошо. Можешь идти.
Девушка нехотя поднялась.
– Разве мой скорый уход не вызовет подозрений у прислуги?
– Сделай вид, что мы поссорились. Тем более тебя ждёт новое задание, о котором я говорил раньше. Отправляйся немедленно.
– Как прикажешь, мой Тан. – Пайшан, поставив бокал на низенький столик с изогнутыми ножками, поднялась и, поклонившись, вышла.
Мысль о том, что кто-то завладел Кирой, да ещё и обрюхатил, затмила все остальные. Чёрный гнев поднялся к горлу и застил глаза. Райхо покрутил в руках недопитый бокал, а потом, от души размахнувшись, запустил его в двери. Стало немного легче. Отстраненно подумал, что проще будет выкинуть ковёр, чем вычистить его от такого количества мелких осколков…
Откидываясь на тахту, Хэпт-тан порадовался усталости – нет нужды укрощать медитациями силу…
2
Каменистая дорога, пролегающая через предгорья, дважды взяла круто вверх и, изогнувшись плавной дугой, вывела отряд на плато. Порыв студеного ветра заставил Киррану поежиться – последствия отравления еще давали о себе знать. Здесь было намного холоднее, чем на равнине и гораздо больше походило на ту привычную с детства весну в Приграничье. Даже снег еще не весь сошел, и потемневшие влажные кучи то и дело попадались на глаза. Впрочем, с каждым днем, а то и часом она чувствовала себя все лучше.
В Красных Горках они задержались на две с половиной седмицы, и концу охотница чуть не завыла от тоски и безделья. Брат пошел на уступки и показал ей город, а потом она вопреки его запретам и приступила к тренировкам. Сначала с опаской попробовала медитировать. К счастью, ее не унесло в Излом, вдобавок улучшилось самочувствие, а Нааррон отметил, что связи стали восстанавливаться быстрее. Через несколько дней охотница попробовала заниматься на заднем дворе возле конюшен, но привлекла слишком много внимания, за что ее отчитал Пасита.
Этот момент было стыдно вспоминать. Защитник утащил ее орущую и сопротивляющуюся, перекинув через плечо. Да еще и наподдал по мягкому месту при всем честном народе, за то что она яростно дрыгала ногами и непристойно ругалась.
