отдельные сектора выделены), а в поезде она обычно просто спит, дремлет с блаженной улыбкой на лице, и головной болью не мается. Пришедшая догадка не укладывалась в голове, но других объяснений не было. Факты были неумолимы. В этот момент Борис проклял чуть ли не всю вселенную. Выйдя на своей остановке, он побрёл домой с таким мрачным видом, что от него шарахались в сторону редкие встречные прохожие.
Ужин встал поперёк горла, еле-еле впихнул его в себя. С полчаса бродил из угла в угол, посматривая на кровать как приговорённый на гильотину. Прилёг. Вскочил. Снова лёг. Привычно надвинул над подушкой ныне бесполезный гипноизлучатель. Ругнулся и шлепком отодвинул его, механизм стойки не дал резко отлететь от удара, прибор плавно вернулся в нишу докстанции. Ещё полчаса поворочался с боку на бок. Достал планшет и запустил наугад старинный фильм, добытый днём, какая-то «Собака на сене». Как уснул, не обратил внимания, фильм вроде бы совсем взбудоражил, думал до утра маяться придётся.
Разбудил будильник, Борис забыл поменять расписание, Профессор дал освобождение от лекций, так что можно было ещё пару часов поваляться в постели. Он так и сделал. Перевёл будильник и нацепил на всякий случай браслет, чтобы не проспать, как позавчера, в поезде. Снова завалился в постель и быстро заснул. Сновидения, словно издеваясь, устроили парад, сменяя длинной чередой друг-друга. Казалось, это будет длиться бесконечно. Но органайзер, как верный сторожевой пёс, разогнал их в назначенный срок. Будильника он так и не расслышал, только электрошок вырвал из цепких лап Морфея.
Борис соскочил с кровати, сорвал с руки браслет и швырнул его в стену. Впервые он пожалел, что эти штуки такие прочные. Глянул на морфетон и принялся шарить по квартире в поисках чего-нибудь тяжёлого. Расшвыривая вещи немного «выпустил пар», взял с кухни нож и, выдернув шнур питания, перерезал его. Совсем поостыв, он набрал номер Профессора.
— Здравствуйте, молодой человек. Как ваше самочувствие?
— Похоже, я всё-таки подсел, профессор. Я больше не могу впихивать в свою голову этот… этот научный хлам!
— Печально. Я вынужден просить у вас прощения. Мне нужно было всё-таки вчера посодействовать.
— Дело не в вас, это мой выбор.
— Это серьёзный выбор. Такие решения не принимаются на горячую голову. Приезжайте.
* * *
— И, так, решение окончательное? — профессор прохаживался по аудитории, заложив руки за спину.
— Да. Я всё обдумал. Я знаю, что ставлю крест на своей карьере, но больше не могут так. Я не смогу вернуться в свой прежний мир.
