Десять дней, которые я занимался организацией изготовления тары, пролетели незаметно. За это время я успел переговорить с баронской четой не только о цветах упаковки, но и о тех овощах, семена которых я привез с собой. Объяснил по каждому отдельно, что в них съедобно, а что нет. Баронесса заверила меня, что ее толстушка, так отходившая бревнышком охранника, будет контролировать эту сферу деятельности баронства. А что? Ее формы так и кричат, что она должна быть Министром сельского хозяйства, да и к делу она отнеслась серьезно, так что кандидатура очень подходящая.
Вечерами мы втроем, барон, я и Зравшун спускались в подвал и упражнялись в стрельбе. Мне стрельба такого удовольствия, как моим компаньонам не доставляла. Для меня экзотикой было то, что я лихо мог управляться с двумя саблями. Часто в подвале замка можно было наблюдать такую картину: барон и Зравшун отстрелявшись, долго глядят, как я веду бой с тенью на двух саблях, и, вздохнув, крутят пальцем у виска, мол, блаженный. Вроде и делает все правильно, но ведь стрелять-то гораздо интереснее, чем крутить в руках эти железки. Я на них не обижался, у нас, у каждого, свои приоритеты в вопросах воинского искусства. Даже стрельба из арбалета у нас воспринималась по-разному. Я, дитя цивилизации, напичкавшей меня информацией, при стрельбе прогонял в голове всякие поправки, на силу ветра, притяжение планеты, дальность стрельбы, а они, во всяком случае, Зравшун, просто чувствовали это. Когда я поинтересовался у Зравшуна, как он рассчитывает траекторию полета стрелы, то ответом мне были удивленные глаза наемника. Он посоветовал мне не заморачиваться на таких мелочах, а отдаться тому чувству, которое он вложил в меня с помощью амулета. Все уже давно вложено в меня, благодаря тому огромному количеству тренировок, которое получил Зравшун с малолетства и огромному количеству синяков, которые он получал, когда делал что-то неправильно. Закарит был хорошим, но строгим учителем. Тут мне пришла в голову одна мысль, а что, если изготовить подарочный набор посуды Закариту, ведь он в моей жизни сыграл очень существенную роль, да и порадовать старика хотелось. Все-таки столько лет живет на чужбине. Сделаем ему с Зравшуном его герб на каждой тарелке или чашке. Цвет используем тот, что бросился мне в глаза, когда я увидел флаг, развивающийся над той самой башней, в подвалы которой меня и моих товарищей ненадолго упекли.
Идея настолько понравилась мне, что я на следующее утро принялся за ее осуществление. За несколько монет я организовал индивидуальный заказ, а Зравшуна заставил позаниматься с художниками, чтобы получился такой же знак, как и у Закарита на шее. Через два дня в моей комнате, под кроватью стояли две коробки, которые предназначались лично Закариту и Фелидас. Зравшун скрупулезно выполнил все мои задания, относительно посуды, а когда я спросил его, понравится ли его матери и деду наши подарки, просто пожал плечами и бросил только одну фразу, что подарки дарят исключительно в День Возрождения. Да! Это я как-то забыл, значит, пусть коробочки пока постоят, а как придет время, так и подарим их тем, кому они предназначены. Думаю, что Закарит принял бы подарки в любое время, ведь он не дитя этого мира. А Фелидас же приняла у меня подарки с Земли, да и баронесса не отказалась. Хотя, с баронессой действует тот же закон о чужом мире, как и с Закаритом. Ну и что? Фелидас вручим подарки, когда придет время, а Закарит может рассчитывать и на получение посуды в любое время, как только мы с ним встретимся.
