Серигей, что ты сделал с баронессой?
Моя спина покрылась холодным потом, неужели она умирает, но по барону не скажешь, что он идет от умирающей жены.
Что случилось? Я сегодня в таком состоянии, что с трудом успеваю восстанавливать свое магическое истощение.
В этот момент мой желудок в очередной раз издал жалобную трель. Барон прислушался к моим музыкальным выступлениям и указав мне направление, распорядился.
Иди, поешь, и бегом к баронессе. Разберись с тем, что натворил ты, или монахи. Меня интересует только результат.
Извините господин барон, а что не так с баронессой, я в последний раз, когда ее видел, был в очень плохой форме, Вы же помните. Сейчас я чувствую себя хорошо и если поем, то смогу продолжить лечение баронессы, а заодно посмотрю, что с ней не так, но мне нужно знать, что Вы увидели.
Зубы, посмотри у нее зубы и ты все поймешь.
Мне сразу все стало ясно, я же менял облик баронессы, но в тех местах, которые видел, а вот про зубы как-то забыл. Представляю сценку, как барон пытается улыбнуться своей жене, а в ответ получает волчью улыбку, от которой у нервного человека может случиться какой-нибудь конфуз, в штанах, например. Я пообещал, что отнесусь к лечению баронессы с должным усердием.
Ладно, не напрягайся. Иди, поешь, я же видел, как ты выкладывался при лечении моей жены, не то, что монахи. Эти зубы, видимо, их шутка или какой-то намек. Я же их, в последнее время, не сильно жалую.
Решив, что наш разговор окончен, он развернулся и отправился дальше, по своим делам, а я чуть ли не бегом припустил в том направлении, что он мне указал. Это был обеденный зал, когда я влетел туда, то увидел сиротливо накрытый на одного человека, огромный стол. Служанка терпеливо дожидалась меня, что-то помешивая в висящем над очагом котелке. Такие котелки изготавливались ручной ковкой. Я, когда у меня еще было время заниматься развитием их ремесел, планировал штамповать такие предметы. Эти котелки прогорали достаточно быстро, железо было низкого качества, а огонь с кислородом, прекрасно прожигали эту кухонную утварь.
Едва я уселся за стол, как служанка сняла котелок с огня и вылила мне наваристую похлебку. Вид у нее был невзрачный, у похлебки, разумеется, но пахла она умопомрачительно. Мясо здесь было всегда свежее, об этом заботились охотники, а уж то, что у барона на столе, было только что принесено из леса, как говориться, парное. Я вмиг смел все, что мне подала служанка, и поблагодарил ее. Теперь мой организм готов был к новым свершениям, и первым свершением, что я должен был сделать, это убрать у баронессы ее огромные клыки и острые зубы. Я-то видел баронессу в полном ее зверином обличии и эти зубы внушали мне какой-то подсознательный ужас, хотя я твердо знал, что она на меня не броситься и не начнет рвать такими клыками мое горло. Настроение после еды поднялось, и я направился в апартаменты баронской четы. Сейчас мне важно было объясниться с баронессой по вопросу моего отношения к магии ее родного мира. Я так замечтался, что и не заметил, как оказался перед дверями в спальню баронессы. Постучав для приличия в дверь, я толкнул обе створки, и вошел внутрь. Ликура так и лежала на щите, прикрытая теплым одеялом. Сейчас глаза ее были открыты, и она наблюдала за мной с настороженностью раненного животного.
