Офицер снова достал пистолет, крутнул на пальце.
— Только случилось все это в конце восьмидесятых, — сообщил он. — А вы, судя по личным делам, вступили в ряды космофлота три года назад. В конце восьмидесятых вас еще на свете не было — если судить по личным делам…
Экипаж завороженно следил за верчением пистолета.
— …следовательно, вы ими никак не можете быть, — заключил офицер. — Бессмертия человечество еще не открыло, так ведь? Ну упоминаете боевые события из восьмидесятых, ну и что? О восьмидесятых много показывают, могли запомнить. Ну один из вас отличный борец, но спортсменов в космофлоте полно, я вот тоже… кстати, почему не ведешь занятия с желающими? И сам бы тренировался.
— Да пошла эта борьба по инерционной, — проворчал пилот. — Это только считается, что спорт облагораживает. Он как раз наоборот, зверства добавляет. Я, пока тренировался, на любого встречного смотрел и прикидывал, как его поломать, представляете? И в драку тянуло постоянно. Только-только отошел и на человека стал походить…
— Значит, не будете спрашивать? — осторожно обрадовался стрелок. — Сдались? А мы думали, вы из контриков, а те так быстро не сдаются…
— Я спрашиваю, — криво улыбнулся офицер. — Я незаметно спрашиваю. А вы отвечаете — незаметно для себя. Только я пока что не понимаю ваши ответы. Но я пойму, обещаю.
Легкомысленная улыбочка сползла с лица стрелка.
— Что опять надо военной полиции? — пробурчал старшина. — В мурло, что ли? Щас оформим, настроение самое то…
Старший наряда сделал вид, что не расслышал, развернулся к офицеру и сухо доложил:
— Экипажу «семерки» приказано немедленно прибыть в штаб, в отдел военных дознавателей.
— Ну и на черта мы им понадобились?
— Опознание. Туда все экипажи собирают. Пленная будет смотреть, кто ее подобрал, там какая‑то непонятная история.
— Вот и проявляй гуманизм, — растерянно моргнул стрелок. — Трибунал подкрался незаметно…
Под охраной полицейских они молча прошагали в командный сектор. Подождали своей очереди. И шагнули на дорогу к трибуналу…
Лючия Овехуна оказалась стройной высокой особой, что раньше под скафандром как‑то не различалось. На гордо приподнятых плечиках — синие лейтенантские погоны, необычно высокое звание для пилота даже у европейцев. Черные глаза смотрят отстраненно и высокомерно.
— Эти? — словно издалека донесся голос дознавателя. — Mirar.
Девушка подошла. Внимательно оглядела. Прочитала опознаватели. Встретилась взглядом со стрелком. И отвела глаза.
