Вышли мы к Днепру в районе Днепропетровска, Днепродзержинска. А Лубны это ведь под Киевом!
Тащиться под Киев пешим ходом, когда здесь еще действовала железная дорога, не имело смысла. На ближайшей станции сговорчивый военный комендант без проволочек посадил нас в проходящий поезд, и вскоре, мы весело сочиняли куплеты:
От Котовска до Лубень
Ехали пятнадцать день...
"Пятнадцать день" - это, конечно, в шутку. Добрались мы скорее. Но полк, нашли не в Лубнах, а в Яготине, что тоже под Киевом.
Когда я, взволнованный, ввалился в землянку командира полка Родякина, лицо его не выразило удивления. Оно было по-будничному озабоченным.
- Слушай - почему-то прошептал он, - а мы тебя давно похоронили...
Я бодро выпалил:
- Требую воскресить, товарищ майор!
- Да, конечно, я дам команду...
Потом переспросил меня, как будто это не было очевидно:
- Пришел. Молодец. И людей привел...
Оказывается, 21 июля летчики другого звена нашей группы видели мое приземление на горящем самолете и доложили что самолет упал, а экипаж погиб. Начальник штаба майор Савинов за ужином даже выпил стакан молдавского вина за упокой моей души.
- А позже разве вам не сообщили обо мне?
- Кто?
- Генерал Осипенко. Я был у него.
- Нет никто ничего не сообщал. Да я ведь часто ни с кем связи не имею. А потом, знаешь, мы уже переданы другой дивизии...
Родякин распорядился, что бы все мы отправились отдыхать. Отоспаться за все эти сутки, конечно, не мешало. Но я еще представился комэску Гудзенко, а выходя от него, столкнулся с адъютантом эскадрильи лейтенантом Носовым. Николай испугался:
- Ты откуда?
Я пояснил.
- Каюсь, Иван, виноват...
- Грешен - выкладывай!
- Стыдно сказать. Собрал я твои пожитки, завернул в прорезиненный летний плащ, обшил полотном и отослал твоим родителям с запиской, мол, сын ваш не вернулся с боевого задания.
Так я был впервые похоронен заживо. Но что я мог сказать нашему адъютанту?
- Теперь многое прощается, Коля. А наперед, заказываю, воздержись до срока землей - то меня засыпать, - только и сказал.
Само собой, тут же написал родным большое и обстоятельное письмо: дескать, произошло недоразумение, и хотя меня действительно подбили, но я жив и еще повоюю
Отец у меня грамотный был, а мать малограмотная. Как потом рассказывали, принес им деревенский почтальон мой треугольник - отец сразу убедился, что почерк сына. Успокоился. А мать нив какую не верит, думает - подделка: товарищи, твердит, постарались.
