— Вот и «чудесный колодец», — говорит староста. — Попробуйте бросить в него камень.
Я торопливо хватаю с земли небольшой осколок гальки и бросаю в водоем. Осколок падает на дно и мгновенно исчезает где-то в глубине, подо дном. Отец и командир партии следуют моему примеру — результат получается тот же.
— Принесите из лагеря веревки, — командует офицер.
Появляются веревки. Офицер приступает к промерам. Одну веревку привязывают к другой, к концу подвешивают тяжелый камень как грузило. 50-саженная веревка ушла под песочек водоема и дна не достала. Староста с удовлетворением смотрит на колодец, который его не выдал, и убежденно прибавляет:
— Не родился еще человек, чтобы до дна достал! Эт-то много сюды приезжало народов и пробовало, вот, как вы же, да все без толку.
Старик запирает деревянную будку, а мы возвращаемся в лагерь, оживленно обсуждая только что виденную загадку природы…
Или еще. Мы ночуем у самого берега озера Балхаш. Озеро огромное — верст 400 в длину и от 20 до 50 в ширину, точно огромная гусеница, вытянувшаяся с запада на восток. Теперь район озера Балхаш крупный индустриальный центр, выросший по мановению волшебного жезла пятилеток. Тогда здесь была пустыня, и низкие берега озера были покрыты густыми зарослями исполинского тростника, в которых водились кабаны и тигры. Глубокая ночь. Лагерь спит здоровым, крепким сном. Часовые с трудом преодолевают дремоту…
Вдруг ночную тьму резко разрывает грозно-могучий нечеловеческий рык. Еще раз! Еще раз! Рык приближается. Рык становится все громче, все страшнее. Это тигр.
Лагерь мгновенно оживает. Перепуганные новобранцы вскакивают с постелей и начинают метаться между палатками. Им, омским, тобольским, тюменским парням, никогда не приходилось встречаться с тиграми. Волк, медведь, росомаха — другое дело. Но тигр! Большинство из них до сих пор о таком звере даже и не слыхало.
Я тоже просыпаюсь и в рубашке выскакиваю из палатки. Тигр? Где тигр? Ведь это так страшно и так захватывающе интересно. А тигр между тем бродит в ночи где-то тут, совсем близко. Его грозный рык, от которого душа замирает, слышен то здесь, то там. Кто-то из солдат даже утверждает, что он видел его собственными глазами вот только что, вот на «эфтом самом месте».
— Зажечь костры! — приказывает командир партии.
Через минуту в разных концах лагеря вспыхивают огни. Еще мгновение — и они вспрыгивают длинными языками к небу, бросая красные отсветы кругом. Рык тигра вновь прорезает воздух, но уже слабее, чем раньше. Еще и еще. Но слышно, что звуки не приближаются, а удаляются. Тигр увидал огни. Тигр уходит в камыши. Встревоженный лагерь понемногу успокаивается и затихает…
