.
– Все так… тесно, – попыталась объяснить она. – У меня такое чувство, что мне нечем дышать. Твое представление о семейной жизни подавляет меня. Нет никакого пространства для отстранения. Нет пространства для нас с тобой. Без детей. Только мы.
– Но мы же обсуждали это, и ты была со мной согласна, – возразил Кристофер. – Мы же хотели этой жизни. Наша семья должна была всегда стоять на первом месте. Мы же мечтали о том, чтобы делать всё вместе. Чтобы быть вместе, насколько это только возможно. Чтобы…
– Но мы ведь еще и отдельные личности!
Все это звучало наподобие типичных мудростей из соответствующих книг по самореализации, но Хейманн знал, что подобные вещи Каролин читала лишь изредка. Затем она начала выстраивать разные смелые теории: Томми чувствует себя совершенно сбитым с толку от предпринимательских идей отца, и поэтому все чаще скрывается в свой мир фантазий, Сусанна, напротив, никак не может успокоиться в этом «образе семейной жизни», и по этой причине стала гиперактивным ребенком. А сама она, Каролин, страдает от всевозможных аллергий, потому что «ее организм кричит».
Кристофер все больше и больше чувствовал себя козлом отпущения. Он пытался отстраниться, ездил на выходные один в горы или отправлялся на паруснике в какую-нибудь одинокую бухту, чтобы дать членам своей семьи возможность найти путь к себе. Но было поздно. Каролин внутренне уже покинула его. Он умолял ее еще раз попытаться, попытаться в Германии, попытаться в любом месте, которое она выберет или предложит.
– Пожалуйста, не разрушай семью! – говорил он снова и снова. – Если не ради меня, то подумай хотя бы о детях!
– Как раз о них я и думаю. Дети не должны расти в разлаженной семье, – объясняла его жена. – Слишком многое уже разбито, Кристофер.
– Что разбито?
Хейманн действительно не понимал ее. Что она имела в виду? Между ними, конечно, случались разлады, но в каких парах их не бывает? Ему следовало раньше понять, с каким нежеланием Каролин жила во Франции, следовало раньше заметить, что она очень несчастлива. Хотя уже давно было ясно, что причины развала их брака лежали совсем в другой плоскости, Кристофер упорно цеплялся за проблему места жительства – возможно, был уверен в том, что в этом пункте можно было найти спасение. Но он не желал менять ни себя, ни свою склонность безгранично отдаваться своей семье.
А потом Каролин ушла, а вместе с ней и дети, и собака, боксер по кличке Багет, и развод прошел быстро и гладко. Хейманн уже не нашел в себе сил сопротивляться – да, видимо, и понял, что это бесполезно…
