Словно оно принадлежало другой женщине.
5
Моник Лафонд уже неделю мучила совесть, и так, что в это понедельничное утро она решила проигнорировать сверлящую боль в области лба, а также то обстоятельство, что у нее все еще держалась повышенная температура. Она была ответственным человеком, и, как правило, даже заболевания не удерживали ее от когда-то принятых заданий. Но на этот раз грипп свалил Моник с невероятной ожесточенностью, чего раньше с ней еще никогда не бывало – он быстро оккупировал лобную и носовую части ее головы, вызвав воспаление придаточных пазух носа и сильные затяжные боли. Моник никогда не обращалась к врачу – за тридцать семь лет ее жизни в этом и не было необходимости, – но на этот раз ей ничего другого не оставалось. Врач прописал ей несколько медикаментов и строгий постельный режим.
Поэтому 29 сентября она не пошла, как договаривалась, в дом мадам Раймонд, чтобы провести там уборку, а потащилась туда только теперь, на неделю с лишним позже, из-за чего чувствовала себя как-то виновато.
В принципе, для мадам Раймонд это никакой роли не играло. Она уехала домой, в Париж, 29 сентября, и приедет сюда, в Сен-Сир, видимо, только к Рождеству. Они с Моник договорились, что та должна будет в день отъезда или днем позже провести в доме генеральную уборку, потом, до конца осени, через каждые две недели проверять, всё ли там в порядке, а незадолго до Рождества красиво все обустроить к приезду хозяйки.
В тот последний субботний день в сентябре Лафонд с самого раннего утра пыталась дозвониться до мадам Раймонд, но постоянно нарывалась на автоответчик. Скрипучим голосом Моник объяснила, что слишком больна для проведения уборки и что возьмется за дело сразу же, как только ей станет лучше. Мадам ей не перезвонила, и это могло означать, что она отправилась в путь с самого рассвета. День спустя Лафонд еще раз позвонила в Париж, но и там попала на автоответчик. И поскольку она не получила больше никаких сообщений, то посчитала, что Раймонд со всем согласна. В целом Моник находила свою работодательницу довольно неприветливой. После стольких лет та могла хотя бы пожелать помощнице быстрого выздоровления.
Было уже почти обеденное время – стрелки часов приближались к двенадцати, – когда Моник почувствовала себя в состоянии наконец отправиться в путь. Она выпила три таблетки аспирина и тем самым немного приглушила боль. Небольшая температура никак не спадала, но женщина решила не обращать на это внимания.
