Ложь без спасения | страница 13
– Я поговорю с Петером, как только он объявится, – пообещала Лаура. – Он позвонит вам позже. Я уверена, всему этому есть какое-то простое объяснение.
– Может быть, он все-таки еще позвонит вам сегодня вечером, – съязвила Бритта. По тому, как новая жена Петера ответила на звонок, она, конечно, сделала вывод, что та очень ждет вестей от него и уже понемногу начинает нервничать. – Во всяком случае, я желаю вам этого. Тогда он сможет застать меня завтра дома. Спокойной ночи. – И она положила трубку, не дожидаясь, пока Лаура тоже попрощается.
– Змея! – в сердцах воскликнула та и тоже повесила трубку.
«Петер мог бы сказать мне, что расторг долгосрочное соглашение с банком, – подумала она. – Тогда я не попала бы в такое дурацкое положение».
Но действительно ли она оказалась в дурацком положении? И разве отмена долгосрочного поручения настолько важна, чтобы Петер посчитал себя обязанным упомянуть об этом? Все дело, наверное, снова в ее слишком обостренной восприимчивости, из-за которой ей показалось, что с ней плохо обращаются. Любая другая женщина восприняла бы всю эту ситуацию такой, какова она есть: просто как небрежность с выплатой. Бывшая жена брызжет ядом, потому что не может смириться с тем, что ее бывший муж обрел счастье во втором браке, в то время как она, пожалуй, навсегда останется одна.
«Мне следует прекратить испытывать по отношению к этой женщине комплекс неполноценности, – сказала себе Лаура. – Она намного старше меня, много нервничает и, наверное, довольно несчастлива. Она представляла себе, что ее жизнь сложится совсем иначе».
Лаура еще раз заглянула в комнату Софи, но там все оставалось по-прежнему: малышка крепко спала, и щечки ее были горячими и раскрасневшимися, как всегда случалось у нее во сне.
Лаура прошла в спальню, ненадолго задержав свой взгляд на фотографии Петера в красивой рамке, стоявшей на ее ночном столике. На ней он находился на борту «Живчика» – яхты, которая принадлежала им с Кристофером. Вообще-то на фотографии был и Кристофер, но Лаура отрезала его, и теперь можно было увидеть с краю лишь кусочек его руки. На Петере были голубая рубашка и белый джемпер крупной вязки, небрежно наброшенный на плечи и завязанный узлом. Он смеялся. Он был загоревшим и выглядел здоровым и счастливым. В гармонии с собой, непринужденный и непритворный. У него было выражение лица, о котором можно было сказать: «Вот живчик!» Петер всегда так выглядел, когда находился на борту парусника. Иногда казалось, что там он становился другим человеком. Обычно он говорил: «Доски судна под ногами, парус, развевающийся на ветру, и крик чаек. Больше мне для счастья ничего не надо».