Но сейчас его приказы требовали иного. Они с Мэншуном должны были собрать предметы синего пламени, а кроме того, Мистра хотела, чтобы Эльминстер обучил свою правнучку Амарун Белую Волну как преемницу и, со временем, Избранную богини.
В памяти возникло её юное, упрямое лицо. Уверенное, безрассудное, красивое. Эл попытался вздохнуть, и его прах взметнулся от усилия. Его наследница; он слишком хорошо знал, какую жизнь это означает для Амарун. Эл очень хотел защитить Рун, спрятать её и охранять изо всех сил, чтобы уберечь даже от самой малой доли того, что довелось пережить ему… но это была бы ошибка, и скорее всего — смертельная. Избранная, которую так опекают, будет слабой и хрупкой. Рун должна быть способна справится с тем, что бросят на неё такие, как Мэншун.
Впрочем, прямо сейчас Эльминстер всё равно не мог должным образом её защитить. Он снова лишился тела. Безумный, слабый тупица, каким стал сейчас Мэншун, с лёгкостью одолел его. Эльминстер почти утратил способности Избранного Мистры, его собственное Искусство осталось бледной тенью того, каким было прежде… а Волшебная Чума разрушила и исказила любую магию. Многие заклятья стали почти бесполезными, сложными на короткой дистанции и невозможными издалека — и к тому же опасными для разума заклинателя. Каждое заклинание, которое позволяло заглянуть в чужой разум или взять его под контроль, телепортироваться или находить вещи, стало ненадёжным и опасным, и большая их часть оставалась недосягаемой для Эльминстера до тех пор, пока у него не было тела, чтобы выучить, произносить и запоминать магию, которая перестала быть знакомой.
Да, разрушение Плетения — Мистры, которая и была Плетением — принесло в Искусство огромные перемены. Точно так же изменились и сами Королевства — целые земли исчезли, а на их месте возникли другие. Но изменилось не всё. Подземье, к примеру. Обычные опасности здесь по-прежнему оставались… обычными.
Эльминстер дрейфовал, держась поближе к каменистому полу, чтобы его не разметало по сторонам, если поток воздуха вдруг усиливается. Тут и там мерцало пугающее сияние — едва заметные аметистовые тона каменных излучений и более яркая, разноцветная люминесценция дюжин грибов — некоторые были съедобными, другие ходячими и полуразумными, и все они были опасны. Тот стоячий корень был смертельно ядовит при употреблении внутрь, а этот поближе — вызывал смерть от одного прикосновения, а вон те шершавые бело-зелёные и коричневатые поросли высасывали телесное тепло у любого живого существа, подошедшего слишком близко… да, отсутствие тела обладало своими преимуществами. Спасибо извращённому юмору богов за такие мелкие поблажки.
