Мать Князевой, пожилая советская женщина, часто пыталась узнать, откуда у её дочери деньги на всю эту филантропию? Но Анька всегда отшучивалась: «Места знать надо!» – и дарила матери красивый и совершенно ненужный браслет или элегантное пальто.
– Нюрка! Не могу я это взять! Ты что, ограбила кого?
– Маманя, не доставай меня! Ты же умная, хоть и жутко старомодная женщина! – Анька чмокала мать в нос. – Вместо того, чтобы порадоваться, что я мужика нормального нашла, ты меня в ворюги записала!
– Нюр, а он один?
– Кто?
– Ну… мужчина…
– Ма-ам! Ты же меня воспитывала – что, себе не доверяешь? – видя расстроенное лицо матери, Аня поспешно добавляла: – Хорошо, давай раз и навсегда: я не воровка и не проститутка. Моего единственного зовут Володя.
– Что же он к нам не приходит?
– А он застенчивый, – так Аня охарактеризовала загадочного спонсора-воздыхателя.
* * *
Дениса увезли на скорой – вовремя вернулся отец и оперативно среагировал на происходящее. Врачи сказали, что ещё немного – и парня было бы уже не вытащить. Мутовкин немедленно отправился в больницу, поскольку от Левиной знал, что у Ольги Корвенко было два постоянных кавалера: Эдуард Зайка и ныне покалеченный Денис Марецкий, и, значит, Марецкий был фигурантом в деле об убийстве. Да, скорее всего, Илона причастна к смерти Уваровой, и капитан даже готов был принять всю эту жуткую историю с ГИР, но чуйка опытного следака подсказывала – что-то не так… Поэтому, несмотря на чистосердечное признание Левиной и неоспоримое доказательство существования химического оружия от недоделанного химика Викентия, Мутовкин продолжал расследование, игнорируя протесты своего начальства.
Надо иногда отрываться от иллюзий, когда яркие витрины, новейшие модели иномарок и присутствие в меню ресторанов фуа-гра заслоняют собой так и закрепившееся навечно убожество. Помимо элитных салонов красоты до сих пор существуют парикмахерские, в которых вам, как и раньше, сожгут волосы химией под корень. Помимо дорогих евромедцентров есть поликлиники и больницы, выживающие только за счет смешных государственных дотаций. В этих поликлиниках стоят километровые очереди пенсионеров и малоимущих, а в больницах происходит такое, что может показаться вымыслом.
Горбольница встретила Мутовкина устойчивым запахом хлорки и мочи. В коридорах плотными рядами стояли койки с больными, преимущественно преклонного возраста, которые стонали и кричали. С одной кровати доносилось: «Дайте мне астму! Астму мне!» – видимо, кто-то путал астму с аспирином; с другой: «Убийцы, знайте! Я уйду отсюда, как только министр пришлёт за мной шофёра!» Какая-то старуха, увидев капитана, вцепилась в его руку и зашипела:
