– Что ж, с этим вроде разобрались. – Дядя Рик отряхнул лапы, словно ничего особенного не произошло. – Скажем, почему бы нам не прогуляться в пекарню к Анселю и не перекусить. Он делает лучшую мусорную запеканку под Рассеченным Небом. Я угощаю!
Кит улыбнулся и облизнулся. Он умирал с голоду, и мусорная запеканка была именно тем, что требовалось после самой длинной ночи в его юной жизни.
– А пока мы здесь, возможно, я смогу рассказать вам больше об этом камне, – добавил дядя Рик шепотом. – И о том, как он может все изменить.
* * *
Пока дядя как мог ставил на место разбитую дверь, а потом вел Кита и Эйни обратно по переулку к пекарне поссума Анселя, рыжий кот наблюдал за ними из своего любимого тенечка между двумя домами. Рядом с ним ворчал миниатюрный борзой.
– Этот? – спросил пес у кота.
– Этот, который удрал, – подтвердил кот.
Титус переступил передними лапами.
– Думаешь, след у него?
– Думаю.
– Откуда ты знаешь? – проворчал пес.
– Птичка начирикала. – Шестипалый рыгнул, и изо рта у него выпало одинокое перышко. – Прежде чем я ее съел.
– Если этот ключ приведет его к Кости Согласия, у нас будут проблемы, – сказал пес.
– Так ты хочешь, чтобы я его убил?
– Убей всех троих, – рыкнул пес. – Просто для верности.
– Если Кость существует, получается, у паразитов имеются права на Вывихнутый переулок?
– Вот почему Кость должна оставаться погребенной, – ответил пес. – Их время в Вывихнутом переулке истекло, и мы проследим, чтобы этих паразитов изгнали. Никакая дурацкая сделка, заключенная кем-то из моих прапрапрапра-дедушек, не помешает мне избавиться от них.
– Брут тебе прадедом не приходится, – заметил кот, но Титус бросил на него испепеляющий взгляд.
Шестипалый зевнул. Ему было без разницы, кого и почему убивать и что на этот счет говорит история. Собаки любили территорию и готовы были на все, чтобы ее застолбить, но Шестипалый, подобно большинству кошек, просто наслаждался актом убийства. Родители юного енота были хорошим началом, но о мальце следовало позаботиться самому, а не перепоручать охотничьим псам. В конце концов, нет ничего более приятного для уличного кота, чем оборвать юную жизнь собственными когтями.
Он потянулся и крадучись ушел в темноту, только звякнул крохотный колокольчик на ошейнике.
