- Дурничка, допережь обутки батогом пожелуби, после уж в хайку лезь.
Мда, кажется, ещё не проснулся.
Потихонечку доползли до деревни. Прокатились вдоль широкой и длинной улицы. Домишки тянулись одноэтажные, какие-то поблёкшие и побитые временем. Затем открылся вид на речку Кан и на переправу через неё. А речушка-то неслабая такая, солидный паром ходит. На берегу в его ожидании пять телег и пара кибиток собрались. Мы пристроились следом. Ждать перевоза пришлось долго. Паром еле ползал, другого определения не придумать.
Пока нас перевозили, любовался речкой. Эх, отдохнуть бы здесь, порыбачить. Ха... до сих пор рассуждаю категориями двадцать первого века. А впрочем, если переберёмся в Канск, могу бегать сюда на рыбалку.
На ночь устроились на берегу. Завтра с утра на базар, тут до города всего пара вёрст осталась. Ужинали с прекрасным видом на речку и видневшееся за ней Перевозное. Издалека оно выглядело намного лучше, чем вблизи. Хозяйкой стола опять, как и в Устьянском, выступала Варвара Игнатьевна. Любят же некоторые женщины кормить до отвала всех окружающих! И я, самый молодой здесь, похоже, попал под раздачу слонов. Остальные лишь посмеивались, глядя на нас. Ну мне-то это на руку, дома дичь лесная уже притомила, рыба не радует, зайчатинки маловато. А у людей свининка - пальчики оближешь, и пироги, которые Софа почему-то не печёт.
В конце концов дед Ходок заступился за мой желудок.
- Варвара, хватит потачить мальца.
- Ну не вытник какой, гомоюн в дороге-то был.
- Да лопне, турить его от стола надоть.
- Ить лопне! С чаго?
- На завтре-то варево остатца?
- Ша ваньгать, дородно варева.
- Взаболь ли?
Варвара только руками взмахнула, окружающие уже откровенно смеялись. Эта компашка мне нравилась всё больше и больше. Устоявшаяся, люди хорошие, все друг другу рады. Борьба за очередной пирог, затолкнутый в меня, продолжалась бы ещё какое-то время, но я решил свалить искупаться, а то точно лопну. Кивнул и, буркнув набитым ртом "спасибо", выбрался из круга сидящих.
Сзади донеслось ворчание деда: не понравилось ему, что я без спросу ушёл.
- Эт-ка неслух, чеслить угощавшего надоть.
На него тут же шикнули:
- Очурайся, послухмянный малец.
Дальше я уже не слушал. Блин, боюсь, к концу поездки сам по-ихнему зачирикаю. И чего, интересно, меня гомоюном назвали? Это, насколько помню, значит работящий. Вроде ничего такого особого не делал - за лошадьми немного ухаживал, ну и телеги помогал из ям вытаскивать. Так скучно же, и тренировка хоть какая-то.
