И вообще, какая разница? Я не предприняла ни единой попытки поддерживать отношения с Мэри даже на самом поверхностном уровне. Джордан велел никогда с ней не общаться, но что из этого? Даже если после стольких месяцев я постучусь к ней в дверь, она просто захлопнет ее у меня перед носом, и будет права.
Я подавила в себе гнев и выскользнула из постели.
— Я пойду приму душ.
— Иди.
Я пошла в ванную и довольно долго стояла под душем, оттягивая момент, когда придется выйти и вступить в пререкания. И почему я не могла общаться с ним как нормальный человек? Почему я не могла постоять за себя?
Я не была ребенком, но всегда позволяла ему так к себе относиться. Я никогда не высказывала вслух то, что на самом деле думала. Я подчинялась ему во всем, и он настолько привык к моему молчаливому соглашательству, что, когда я набиралась смелости настоять на своем, налаженная модель отношений выходила из строя. Нужно было ввести какие-то ограничения, какие-то правила, по которым мы могли бы взаимодействовать.
Я вытерлась и натянула халат. Я готова была приступить к обсуждению проблемы, которую считала серьезной трещиной в нашем браке. Следовало как-то ее разрешить.
Я прошла в спальню. Он все еще был там — лежал обнаженный на кровати. Он ждал меня, поглаживая свой возбужденный член.
— Иди сюда, — велел он.
Я мгновенно приблизилась, но меня напутал его взгляд, которым он меня рассматривал. Он мог быть сильным и требовательным, но никогда не выходил из себя. А сейчас вдруг показалось, что он вот-вот взорвется.
— Что случилось? — спросила я.
— Никогда мне не лги, Мэг. И не пытайся ничего утаить. Я очень огорчен твоим поведением.
— О чем ты говоришь? Я никогда тебе не лгала.
— Ты уверена?
— Да.
— Кому еще ты звонила в тот вечер, когда пыталась связаться с Мэри? — Он сделал паузу, сверля меня своим разгневанным взглядом. — Прежде чем ты ответишь, хочу тебе напомнить, что я живу в здании с высоким режимом безопасности. Я в курсе всего, что туда поступает или выходит за пределы.
Я облизала внезапно пересохшие губы, не понимая, почему я так напугана, почему у меня такое чувство, будто я совершила что-то непростительное.
— Стив, — выдавила я наконец.
— Что ты сказала? Я не расслышал.
— Я звонила Стиву.
— Да, звонила. — Кивнул он удовлетворенно. — Вот я и пытаюсь понять зачем. Можешь объяснить?
— Нет.
— Тебе было одиноко? Ты соскучилась по нему? Ты надеялась, что вы снова сможете быть вместе? Что?
— Я не знаю.
И это было правдой. В ту ночь я чувствовала себя словно отрезанной от внешнего мира и подчинилась глупому порыву.
