— Ты что, совсем не расстроилась?
— А с чего мне расстраиваться?
— Я думал, вы были близки.
— Он был неплохим парнем, пока не стал давать в рот твоей любимой проститутке.
В свете того, каким хорошим человеком я всегда считала Стива, эти слова прозвучали ужасно, и мне было жутко стыдно, что пришлось произнести эту фразу, но я должна была ввести Джордана в заблуждение. Если Стив сейчас на небесах и наблюдает за мной оттуда, надеюсь, он простит меня.
Джордан встал, обошел стол и навис надо мной. Так он казался еще больше и опаснее, его превосходство в силе было очевиднее, чем когда-либо.
Он провел большим пальцем по моей нижней губе, затем прочертил изгиб подбородка и шеи, пока его пальцы не сомкнулись у меня на горле. Он сжал руку — не слишком сильно, чтобы перекрыть мне воздух, но вполне ощутимо, чтобы дать понять, что это не составит ему ни малейшего труда.
— Ты моя, Мэг.
— Я знаю.
— Тебе никуда от меня не деться, даже не мечтай, от этого толку не будет. — Он кивнул в сторону спальни. — А сейчас я хочу тебя трахнуть. Иди раздевайся.
Это было самое унизительное, самое грязное предложение, которое мне когда-либо делали.
— Не пойду.
Я оттолкнула его, вскочила на ноги и выбежала из кухни, прекрасно понимая, что он не потерпит моих возражений. Я сильно замерзла, руки и ноги были как ледышки, но я не обращала на это внимания. Мне это было только на руку: если я сейчас все себе отморожу, то следующие несколько часов покажутся мне более-менее сносными.
«Я убью его, — торжественно поклялась я себе. — Отомщу за Стива. А если не смогу, то убью себя».
Я услышала, как он идет за мной по коридору, и внутренне напряглась, готовясь к чему угодно.
— Выпей это.
— Что это? — спросила я, хотя и без того знала, что из его рук ничего принимать нельзя.
— Афродизиак.
— Не хочу, — взбунтовалась я, хотя возражать было бессмысленно.
— Меня это не волнует.
Он кормил меня, однако кормил нерегулярно, и я медленно умирала от голода. Я не могла не есть, и всякий раз, как он приносил пищу, я сметала ее мгновенно. Когда он приносил воду или вино, я выпивала их — так же как поступила и сейчас. Меня перестало беспокоить, что он мог туда подмешать. Я как бешеный зверь жадно набрасывалась на любую еду, которую мне предлагали.
Вино стало растекаться по венам, и скоро я либо почувствую сильное сексуальное возбуждение, либо у меня начнутся галлюцинации. Вероятность, что произойдет то или другое, была пятьдесят на пятьдесят, и я не знала, что хуже.
