Кажется, сама природа позаботилась о том, чтобы создать из обширного участка земли, по очертаниям напоминающий слабо натянутый лук, направленный на север, оазис, остров среди бескрайних степей. С трех сторон его ограничивал изгиб русла полноводного Каргодона, а с четвертой, южной, протянулся каменистый кряж, который, высоко выдаваясь над степью, служил защитой от горячих степных ветров. Отроги его густо заросли вековым лесом, который у кочевников считался священным. Множество родников пробивались сквозь камень, и хрустально-чистая их вода в изобилье стекала по склонам, увлажняя землю. Поэтому даже в самую жаркую пору здесь никогда не переводилась трава.
У степняков это место издревле называлось Сардисов луг. А иноземцы, по крайней мере, те из них, кто полагал, что у каждой страны должна быть столица, полагали возникшее здесь поселение главным городом страны Будж, именуя его, кто Сардискентом, кто — Сардискале, а чаще всего просто — Сардис.
Человек склонен во всем искать подобие. Столкнувшись с каким-то неизвестным ему дотоле явлением или предметом, он, первым делом, невольно приискивает ему аналог из числа того, с чем он хорошо знаком.
Иноземцы не без оснований называли Сардис городом. Сначала тут была летняя ставка буджских вождей, а мудрый Хачарой в свое время приказал вокруг этого места насыпать земляной вал, поставил гарнизон, и переселился сюда со всем своим родом.
За годы, прошедшие после гибели Хачароя, земляной вал украсился частоколом, тут и там, как грибы, повырастали глинобитные лачуги, выстроенные для себя пленными ремесленниками, некоторые из которых, разбогатев, сумели выкупить себя у хозяев и, в свою очередь, обзавелись рабами.
Дома этих удачливых людей, поставленные на месте прежних жалких жилищ, уже несли на себе некоторые черты роскоши, так же как и усадьбы торгового квартала, теснящегося ближе к реке, на берегу которой каждую весну и осень устраивалось шумное торжище. Раньше купцы оставались в Сардисе только на время ярмарок, но по мере того, как поселение росло и богатело, многие из них предпочли осесть тут на постоянное жительство. Одна за другой открывались лавки, строились амбары для товара и сараи для рабов, предназначенных на продажу.
Коренные буджи смотрели на эту суету с легким презрением природных воинов и пастухов, не собираясь покидать привычные шатры, покрытые коровьими шкурами. Повинуясь заведенному порядку, они по-прежнему в урочный срок откочевывали вслед за своими стадами, но всякий раз возвращались сюда. Впрочем, благодаря реформаторству молодого правителя, возникло и такое невиданное доселе явление, как оседлые кочевники. Это прежде всего относилось к дружине вождя, которая, начавшись с нескольких десятков юношей-сверстников, состояла теперь из полутора тысяч воинов, каждого из которых Хадир отбирал собственноручно. Ради того, чтобы иметь средства на их содержание, он обложил подданных оброком, что тоже составило новую страницу в истории народа. Оброк был не велик, но взимался неукоснительно.
