Поэтому когда однажды утром девять трубачей вышли из шатра Хадира и, задрав к небу жерла костяных труб, огласили окрестность заунывным воем, многие буджи, из тех, кто помоложе, даже не поняли смысла этих звуков, потому что слышали их первый раз в жизни. Старики же встрепенулись, словно птицы, почуявшие приближение весны. И скоро уже все разговоры были только об одном. Весть о том, что вождь собирает Большой совет на Алановом поле, пошла гулять по кочевьям, как степной пожар, воспламеняя сердца.
К назначенному сроку на краю поля вырос целый город из палаток, шатров, крытых повозок и шалашей. Он тянулся вдоль берега реки, насколько достигал человеческий взгляд, и говор десятков тысяч людей, обитающих в нем, конское ржание и скрип колес, сливались в сплошной гул.
* * *
По обычаю, утром великого дня на Алановом поле были потушены все костры, и сотни торговцев, которые с немалой для себя выгодой промышляли здесь с момента появления первых кочевников, прибывших на совет, ушли в Сардис. Празднично одетый народ толпился по периметру поля, не решаясь переступить невидимую черту. Все чего-то ждали. И вот, раздвигая толпу, мерным шагом прошли дружинники Хадира. Закованные в сталь доспехов, в круглых блестящих шлемах, увенчанных султанами из петушиных перьев, они быстро расчистили широкий проход и замерли, выстроившись по обеим его сторонам.
Истошно завыли трубы, гулко ударили барабаны, и появилось девять знаменосцев. Бок о бок они ехали по проходу, провожаемые приветственным рёвом толпы. Медленно, с подобающей торжественностью, ступали их огромные кони, а сами всадники, богатырского роста и телосложения, под стать своим коням, неподвижно, словно каменные, сидели в сёдлах, и только утренний, напоенный запахом речной свежести, ветер развевал полотнища девяти знамён.
Когда конские копыта коснулись земли Аланова поля, шум, казалось, достиг немыслимого градуса. Знаменосцы же, между тем, не меняя шага, проехали еще пару сотен шагов и разъехались в разные стороны, с тем, чтобы каждый из них занял раз и навсегда закрепленное для его рода место. На этом месте каждому из них предстояло стоять, не шелохнувшись, до того, как трубы возвестят о том, что Большой совет завершен.
* * *
— А где Хадир?
— Он появится не скоро. Но ты его обязательно увидишь, — веселый тысячник Жанты наклонил мех и, мутная струйка бузы брызнула в пиалу. — Твоё здоровье, братец.
— Да хранит тебя Будха. Ты стал большим человеком Жанты. Старики кланяются тебе и благодарят за то, что ты не забываешь родственников.
