- Пройдите сюда, товарищ капитан, - голос у доктора был тоже красивый. – Сюда, в купе.
Филин прошел в первое купе и осмотрелся, автоматически фиксируя детали. Впрочем, отвлекся он лишь на секунду. Магнит синих глаз притянул всё его внимание.
- Контузило… маленько, - неожиданно для себя запнувшись, сказал Никита.
- Сами так решили? – Доктор вынула из кармана огрызок химического карандаша. – Голова кружится? Нет? Развернитесь к свету. Хорошо. Смотрите на карандаш. Теперь закройте глаза, ноги вместе и вытяните руки перед собой. Открывайте глаза. Головная боль, тошнота…
- Ничего нет, - Филин почему-то взбодрился и приосанился.
- А в тамбуре что было? В глазах потемнело?
- Откуда вы… Нет! Просто со света в темноту… глаза привыкали. Не сразу заметил бойцов. Или что, так не должно быть?
- Должно. Только света особого снаружи не было.
- Вот же… солнышко!
- Капитан, не морочьте мне голову, - доктор вздохнула и посмотрела на Филина укоризненно. – И без ваших усилий ничего не понятно.
Доктор едва заметным кивком указала вглубь вагона.
- А что там? – Филин выглянул из купе.
Этот момент тут же засёк Жданов. Он жестом приказал капитану замереть.
- Жить будешь?
- Какое-то время, - Никита кивнул. – Лет до ста точно. Что здесь было?
- Эсэсовцы. Твоя-то какая забота?
- Я этот эшелон обнаружил. Что в вагонах с вентиляторами, выяснили?
- Не лезь, капитан. Скоро СМЕРШ тут будет.
- А вы кто?
- Не наш, а из штаба фронта. Чуешь масштаб? Теперь это их головная боль. Ты, если здоров, шуруй вперед, догоняй своих.
- То есть, дело серьезное, - сделал вывод Филин. – Сам помощник коменданта на охране, фронтовой СМЕРШ вызвали… только доктор не вписывается пока.
- Ты сильно умный, да? – Жданов скривился, не понять с сочувствием или неприязненно.
- Просто любознательный.
- Может, тебя арестовать?
- Ухожу, ухожу, - Филин поднял руки ладонями вперед. – Совет хочешь?
- Нет, проваливай.
- Побольше солдат на периметр поставь, иначе вздрючит тебя фронтовой СМЕРШ за такое несение службы. Сито у тебя тут, а не охранение. Будь здоров, товарищ майор.
- Исчезни уже, - в голосе у Жданова мелькнули доброжелательные нотки.
В отличие от некоторых штабных, он не считал себя самым подкованным в любых вопросах военного дела. И к разведчикам относился с должным уважением.
Филин не стал злоупотреблять благорасположением майора и, бросив прощальный взгляд на доктора, не без сожаления покинул вагон.
«Вот дурень! Надо было у Жданова спросить, как её зовут хотя бы. Но теперь, если вернусь, майор начнет стрелять, это точно. Да и некогда».
