Как ни странно, я заснул. Если этот термин применим, конечно, в моём случае. Или, скажем так, возникла иллюзия, что я заснул во сне, и проснулся от скрежета ключа в замочной скважине.
— Нагоров, на выход! — произнёс чей-то гнусавый голос.
Явно не того сержантика, что меня сюда поместил.
Я соскочил, вернее, едва не свалился с топчана. Машинерия тела, пробудившегося ото сна в неудобной позе, заработала по полной и начала посылать мне сигналы в виде болевых импульсов, причём из мест, которые я и не помню, чтобы ушибал. Кряхтя, словно старый дед, я выпрямился и, растирая лицо руками, направился к выходу. Хотя мою фамилию и переврали, но в камере всё равно кроме меня никого не было.
— Куда? — перекрыл мне дорогу невысокий полненький солдатик. По привычке я отметил «соплю» у него на погоне — ефрейтор.
— Парашу я за тебя буду выносить? — осведомился пухлый.
— А? — не понял я, но потом дошло. — А, я это, короче, не надо ничего.
— Чево-о? — не поверил ефрейтор и прошёл в камеру, придерживая карабин на плече обеими руками.
Заглянул в ведро, морщась от запаха, затем глянул на меня с подозрением. Может думал, что я припрятал содержимое где-то в камере? Мне вдруг пришла идея запереть его на киче самого, ведь для этого нужно было всего лишь закрыть дверь. Но, к счастью, я делать этого не стал, потому что ключ от камеры ефрейтор носил с собой, вот смеху то было бы, поддайся я мимолётному импульсу! Мы поднялись из подвала, прошли по плохо освещённому коридору первого этажа и оказались перед дверью с табличкой «Оперуполномоченный». А капитан Петров был оперуполномоченный МГБ? А это просто оперуполномоченный? Ага.
Ефрейтор постучал по косяку, ибо эта дверь тоже была обита чёрным дерматином. Ответа я не услышал, но у пухлого слух был, видимо острее моего, потому что он приоткрыл дверь, просунул туда голову и совершенно подобострастным тоном сообщил:
— Нагорова привёл, тарищ майор.
— Заводи! — послышался довольно весёлый голос.
— Заходь, — сурово велел мне ефрейтор, и я опять оказался в царстве казёнщины.
Впрочем, тут наблюдались явные отличия от кабинета предыдущего особиста. Во-первых, этот был больше. Во-вторых, столов было два, один большой, с зелёным сукном в середине, прикрытым толстым стеклом. За ним и восседал «тарищ майор». Второй стол был поплоше, хотя не совсем уж убитый, он стоял торцом к первому, образуя немного коротковатую ножку в литере «Т». Шкафов было больше, штуки четыре, причём у пары, стоящей в углу, створки были глухие, но, зато, с дырами размером с пятирублёвую монету. Видимо чтобы сразу было видно, есть что-то в шкафу или нет. В этом было, какие-то папки, а так же книги. На столе у майора тоже было богаче — чернильниц две штуки, круглый стакан из некоего металла, напоминающего латунь, в котором торчали несколько карандашей. Телефон, копия как у капитана, но этот стоял так, что мне была видна желтоватая надпись «инв. N 214». На стене, между окнами, те же два портрета, а на противоположной карта какого-то региона, не вызвавшая у меня никаких ассоциаций.
